Судья от РФ в ЕСПЧ: решения ЕСПЧ обязательны для исполнения, но не все так просто

Дмитрий Дедов рассказал о взаимоотношениях России и Европейского суда по правам человека

Москва. 26 декабря. INTERFAX.RU - О взаимоотношениях России и Европейского суда по правам человека, проблеме домашнего насилия, вопросах соблюдения прав ЛГБТ сообщества и жалобах Украины против РФ в интервью "Интерфаксу" рассказал судья от России в ЕСПЧ Дмитрий Дедов.

- Дмитрий Иванович, согласно статистике ЕСПЧ в 2018 году РФ была одним из лидеров по числу жалоб. Изменилась ли статистика в этом году? Чем по-вашему объясняется такое число жалоб, поступающих от россиян в суд, на что жалуются больше всего?

- Россия всегда была в числе стран, из которых поступала большая часть жалоб в ЕСПЧ. В их число традиционно входят Турция, Украина, Румыния и Италия. Но в отличие от этих стран Россия очень большая страна, поэтому многие проблемы обусловлены именно ее масштабами. Действительно, когда в стране 35 тысяч судей и около миллиона полицейских статистическая вероятность ошибки всегда возможна даже при полном информировании о практике ЕСПЧ.

Для России структурная проблема – это условия содержания заключённых в колониях. В 2015 году суд нашёл нарушение Конвенции (о защите прав человека и основных свобод – ИФ) в связи с перенаселённостью в спальных корпусах колоний. К сожалению, суд не представлял себе последствия такого решения, в результате которого к нам стали обращаться целыми колониями. Судьи не признали имеющим значение такой фактор, как свободное перемещение и приемлемые условия в течение дня, когда заключенные работают, занимаются другими делами и не находятся в спальном корпусе. В начале решение было принято по жалобе инвалида, который был вынужден оставаться весь день в спальном корпусе. Но потом и очень быстро ЕСПЧ распространил эту позицию на всех заключённых. Это был период активизации требований к тому, чтобы страны наконец приняли меры для обеспечения каждому заключённому семь квадратных метров согласно европейским стандартам. Этого пока добились лишь немногие страны.

Что касается остальных жалоб против России, то они распределены по проектам, которых около 100, и которые охватывает все статьи Конвенции.

Я хотел бы отметить, что ЕСПЧ имеет очень хорошую репутацию в России, для многих он является последней надеждой на справедливость. Это говорит о том, что в целом мы принимаем взвешенные и хорошо мотивированные решения, обладая такими важными качествами для судебного органа как независимость и беспристрастность.

- Действительно ли Россия лидирует по невыполнению требований ЕСПЧ? Как в целом складываются отношения между Судом и властями РФ?

- Я бы не устраивал соревнование между странами, кто лучше или хуже исполняет постановления ЕСПЧ. В последнее время Комитет Министров Совета Европы отмечает положительную динамику в части исполнения решений. Правительство, а конкретно Министерство юстиции России предпринимает много усилий для этого. И мы за это очень благодарны. У нас сложилось хорошее взаимопонимание и сотрудничество. У нас налажен диалог с Конституционным судом и Верховным судом России, а также с Судом ЕАЭС - эти судебные органы постоянно следят за нашей практикой и применяют ее в конкретных делах. Мы видим, что высшие суды делают все возможное в рамках своей компетенции. Россия исправно платит присуждённые компенсации, размеры которых зависит от тяжести допущенных нарушений.

Больше сложностей с мерами общего характера. Для решения системных проблем, требующих законодательного решения, нужно время, чтобы определиться, какие меры будут наиболее эффективными и юридически точными. В связи с этим я хотел бы отметить, что современный законодательный процесс должен включать и внедрять на практике больше гарантий защиты основных прав и свобод. Этот метод регулирования сложнее, чем введение новых ограничений и усиление санкций.

Мы в 2018 году подводили итоги 20 лет участия России в Совете Европы и были очень довольны результатами влияния Конвенции на структурные изменения.

На этом фоне недавнее решение о недопуске всех российских спортсменов к международным соревнованиям говорит о катастрофически низком уровне доверия и сотрудничества в международных спортивных организациях. Как говорится, есть с чем сравнивать. Когда российскую делегацию лишили права голоса в Парламентской Ассамблее Совета Европы, сотрудничество в других органах Совета Европы не прекращалось ни на один день, и это принесло свои положительные результаты, как на экспертном уровне, так и на политическом.

- В СМИ звучала информация, что РФ представила в ЕСПЧ позицию, что стране не нужен отдельный закон о противодействии домашнему насилию, а пострадавшие женщины "пытаются подорвать усилия, которые правительство предпринимает для улучшения ситуации". Как вы расцениваете эти заявления?

- Я не думаю, что звучала именно такая позиция, поскольку она выглядит странно на фоне общего признания проблемы домашнего насилия в большинстве стран Совета Европы. Возможно, имеется ввиду не специальный новый закон, а точечные изменения в действующих нормативных актах.

Действительно, надо что-то делать и надо признать, что проблема существует, но ей не уделяется достаточно внимания со стороны российских правоохранительных органов. Пока мне не известно о каких-либо "усилиях" в борьбе с домашним насилием. Напротив, практикующие юристы жалуются на трудности с подачей заявлений в правоохранительные органы, на нежелание возбуждать административные дела, на невозможность на практике привлечь агрессора даже к административной ответственности. Между тем, защита членов семьи, которые находятся в уязвимом положении, должна стать приоритетом. За такие дела нужно поощрять в виде наград и званий.

- Продолжая тему домашнего насилия: в феврале 2017 года в РФ были декриминализованы побои в семье, когда действия совершены впервые. Считаете ли вы правильным принятое решение о декриминализации?

- Мы в этом году приняли очень важное постановление по делу "Володина против властей России", в котором обозначили системный характер проблемы домашнего насилия. Оказалось, что проблема вовсе не в декриминализации. Домашнее насилие как явление проявляется намного шире, чем побои. Его воздействие проявляется виде физических и психологических страданий, страха от неминуемой и вероятной угрозы насилия в будущем. Страх преследует жертву в связи с применением насилия с помощью физического, психологического, сексуального и даже экономического воздействия на жертву. Она нуждается в срочной и эффективной защите.

Мы обозначили и другие проблемы: сроки привлечения к ответственности очень малы, дело может быть возбуждено только в порядке частного обвинения, что позволяет оказать на жертву давление, чтобы она отозвала заявление, отсутствие обеспечительных мер в целях изоляции агрессора, обе стороны конфликта должны пройти соответствующий курс у психолога. Все эти меры изложены в международных документах совета Европы и переведены в постановление по делу Володиной. Удивительно, почему законодатели раньше не воспользовались этими материалами.

- Летом в РФ прошла серия акций оппозиции, в ходе которых полиция активно применяла силу при задержании. После этого многие заявили о намерении обратиться в ЕСПЧ. Поступили ли уже эти жалобы в суд?

- После летних протестов к нам поступило пока немного жалоб. Если в них заявляется о нарушении статей 5 (Право на свободу и личную неприкосновенность), 6 (Право на справедливое судебное разбирательство) и 11(Свобода собраний и объединений) Конвенции в связи с привлечением к административной ответственности, то к ним могут быть применены ускоренные процедуры. Случаи же уголовного преследования требуют индивидуального подхода и, следовательно, больше времени и ресурсов. По "Болотному делу" такие жалобы, например, уже рассмотрены судом. Надо также учесть необходимость рассмотреть ранее поступившие жалобы. В настоящий момент общее количество поступивших жалоб от демонстрантов приближается к тысячи, и это очень много.

- По прежнему актуальной остается тема нарушения прав представителей ЛГБТ в России. ЕСПЧ неоднократно признавал незаконным запрет на гей-парады. Как складываются отношения ЕСПЧ и российского ЛГБТ сообщества?

- История взаимоотношений с российским ЛГБТ сообществом у суда неоднозначная. Вначале было принято постановление по первой жалобе Николая Алексеева (один из лидеров российского ЛГБТ сообщества- ИФ), в котором ЕСПЧ признал отказ в разрешении проведения гей-парада нарушающим Конвенцию, не придав значения аргументу правительства РФ о сложностях с обеспечением безопасности участников такого шествия. В целях исполнения дело находится на контроле Комитета Министров Совета Европы, который отмечал, что власти не только не исполняют постановление по этому делу, но, напротив, в законодательном порядке запрещают пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений. Это создало, мне кажется, нездоровую атмосферу, которая препятствует нахождению приемлемого решения.

После этого Алексеев и его соратники выходили с пикетами, призывающими считать такие отношения нормальным явлением. Они были привлечены к административной ответственности, дело дошло до Конституционного суда России, который указал, что в каждом конкретном случае надо выяснить, были ли нарушены интересы несовершеннолетних, поскольку, действительно, в одних случаях пикеты стояли перед школой или детской библиотекой, а в других - перед мэрией Санкт-Петербурга. Конституционный суд РФ указал на возможность пересмотра этих дел в соответствии с его позицией. Но заявители этим правом не воспользовались и дождались позиции ЕСПЧ, которая оказалась еще более радикальной, чем в первом деле. Суд в постановлении по делу "Баев и другие против властей России" (Жалоба гей-активиста в ЕСПЧ, проведшего пикет в защиту прав ЛГБТ в РФ напротив школы в Рязани – ИФ) полностью проигнорировал позицию Конституционного суда РФ, указав, что правительство не представило доказательств нарушения интересов детей. В деле Баева заявители даже не скрывали, что их пикеты явились реакцией на закон о запрете пропаганды нетрадиционных отношений, не скрывали, что это была провокация, но суд никак не отреагировал на это. В этом деле я не согласился с большинством судей и выразил мнение, что надо учесть уязвимое положение детей в силу их маленького возраста, неокрепшего сознания и чрезмерного любопытства, а также надо учесть интересы их родителей, которые имеют право воспитывать своих детей по своему усмотрению. За это мое мнение меня в европейской прессе обвинили в ксенофобии и гомофобии.

По этой реакции можно судить, в каком состоянии находится ситуация. Я думаю, что Конвенция должна защищать таких людей от конкретных проявлений ненависти или насилия, но эта жалоба касалась совершенно другой проблемы. Надо отметить и отсутствие гибкости со стороны органов Совета Европы. Если раньше ставилась проблема безопасности участников гей-парадов, что было вполне оправдано, то сейчас российская риторика изменилась в сторону защиты прав тех, кто находится в уязвимом положении.

- Расскажите про ситуацию с критикой ЕСПЧ со стороны Алексеева в социальных сетях. Как сообщал Минюст РФ, это стало причиной отказа судом в его жалобе?

- Алексеев подал еще около семидесяти жалоб об отказах в проведении шествий и митингов. Мы объединили жалобы и нашли нарушение Конвенции. Чтобы отношения между ЛГБТ и властями как-то сдвинулись навстречу, я в особом мнении призвал различать гей-парады от других мероприятий, где активисты ставят действительно важные проблемы защиты своих прав, которые действительно носят общественно значимый характер, например, заключение брака между партнерами, признание иных гражданских прав, включая права совместной собственности, права наследства и другие. Но вместо сближения позиций опять произошел скандал.

Суд в деле Алексеева решил не выплачивать ему моральную компенсацию, поскольку это дело не отличалось от первого, постановление по которому не исполнено властями, поэтому заявитель должен был понимать последствия своих обращений к властям о проведении мероприятий, то есть понимать, что они ему откажут. Суд сделал это очень аккуратно, постарался максимально мягко мотивировать свое решение, не прибегая к институту злоупотребления правом. Однако Алексеев в ответ позволил себе сделать несколько резких и неуважительных замечаний в адрес ЕСПЧ и некоторых конкретных судей. На это обратило внимание правительство (РФ) и предложило суду отказать Алексееву в рассмотрении его последующих жалоб. Этот вопрос встал в одном из следующих дел, которое касалось отказов в регистрации общественных организаций ЛГБТ сообщества. Мы долго и очень внимательно обсуждали это требование и небольшим большинством голосов согласились с ним применительно к одному делу.

Надо отдать должное моим коллегам, которые нисколько не обиделись на Алексеева за его неодобрительные высказывания, и даже пытались защитить его право на обращение в суд. Это было в высшей степени благородно с их стороны, и я надеюсь, что господин Алексеев это оценил. Аргумент большинства был такой – нельзя одновременно обращаться за защитой в суд и проявлять неуважение к нему. Мы тоже учли его примерное поведение и недавно приняли третье постановление по отказам в проведении шествий, где было объединено еще несколько десятков жалоб.

- В 2018 году сообщалось, что единственная статья Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которую не нарушила ни одна страна Европы – о праве на вступление в брак. Расскажите подробнее об этой статье.

- Эта норма Конвенции не столь безобидна, как кажется на первый взгляд. Право на вступление в брак отражает в полной мере национальные и культурные традиции. По этой статьи могут обратиться представители тех культур, где разрешается брак с девочками 12 лет или многоженство. Много было проблем и с сексуальными меньшинствами. Например, в деле "Кристин Гудвин против Соединенного Королевства" суд признал за трансгендерами право на вступление в брак. После этого дела власти Великобритании приняли меры общего характера, выразившиеся в признании прав при смене пола. И в нашей стране были дискуссии о том, кто имеет право на вступление в брак. При этом традиционное понимание заключалось в том, что такое право имеют только мужчина и женщина.

Сторонники другой крайней позиции обращают внимание, что статья 12 Конвенции (Право на вступление в брак) не называет конкретно, кому именно принадлежит такое право. На деле практика государств пошла по другому пути. Однополые отношения оформляются особым образом и называются не браком, а партнерством. В одном финском деле один из супругов поменял пол, и власти заставили супругов развестись, а затем вступить в партнерство, чтобы сохранить свои семейные отношения, и такие манипуляции суд признал соответствующими Конвенции.

Понятие партнерства стало популярным и даже примером для подражания, так что одна семейная пара (то есть мужчина и женщина) из Великобритании обратились с заявлением о вступлении в партнерство, но им было отказано, так как заявители не были однополой парой и такой отказ ЕСПЧ признал правомерным. Все сказанное наводит на мысль о том, что основные права и свободы имеют очень широкое содержание, они касаются самого важного и необходимого в нашей жизни, поэтому любая статья Конвенции важна и ее значение нельзя недооценивать.

- В России после решения ЕСПЧ Минюст может обратится в Конституционный суд на предмет возможности его исполнения. Не противоречит ли это международным нормам права?

- Эта мера критикуется в Совете Европы, к ней относятся неодобрительно. Но это не означает, что, если в других странах полномочия национальных судов формально отсутствуют, к такой оценке не прибегают высшие национальные суды. На практике это происходит во многих странах Европы. Методы оценки могут различаться, но дело в том, что диалог между ЕСПЧ и высшими национальными судами должен существовать. Главное, чтобы коллеги имели право критиковать решения суда. Без позволения критики любая власть приобретает деспотический характер. Можно ограничить такое право, напомнив, что решения суда обязательны для исполнения. Но не все так просто. Такая система как Совет Европы должна держаться не на принуждении, а на признании и практической реализации общих ценностей демократии и верховенства права, защиты прав человека.

Надо отметить, что последние годы российские власти не прибегают к этому механизму, даже несмотря на то, что поводов для этого было не мало. Взять хотя бы историю взаимоотношений с ЛГБТ сообществом, о которой я уже рассказывал. Это свидетельствует об эффективном использовании других механизмов и контактов для налаживания диалога. Это хороший признак. Сейчас вступил в силу и начал применяться протокол 16 (Конвенции о консультациях национальных судов с ЕСПЧ), позволяющий высшим национальным судам получить совещательное мнение ЕСПЧ по новым и сложным делам до принятия ими окончательного решения. Мне очень бы хотелось, чтобы и Россия присоединилась к этому протоколу. Это еще одна очень хорошая возможность для диалога по новым правовым проблемам, и ее нельзя упускать.

- На рассмотрении в ЕСПЧ находится жалоба властей Украины против РФ о возможных нарушениях прав человека в Крыму. При этом, как утверждают в Минюста РФ решение ЕСПЧ может быть политически мотивированным. Согласны ли вы с такой оценкой данного дела? Когда можно ожидать решения?

- Я убежден, что суд сделает все возможное для того, чтобы избежать обвинений в политизированности. Хотя это сделать будет очень трудно, как и в других делах, где ЕСПЧ сталкивается с последствиями вооруженных конфликтов.

В таких случаях суд старается не торопиться, а принять взвешенное и идеально мотивированное решение. Поэтому рассмотрение такого дела может занять много времени, больше, чем обычно. Думаю, более года.