"Сотрудничество России с НАТО не похоже на меню, из которого можно выбрать что-то по вкусу"
Замглавы МИД России Александр Грушко рассказал "Интерфаксу" о перспективах сотрудничества между Россией и НАТО, отношения между которыми претерпели серьезный кризис после событий на Кавказе в августе прошлого года, а теперь вновь входят в обычную колею
Москва. 15 августа. INTERFAX.RU - Отношения между Россией и НАТО, претерпевшие серьезный кризис после событий на Кавказе в августе прошлого года, вновь входят в обычную колею. И с той, и с другой стороны все чаще звучат позитивные заявления и подтверждение готовности сотрудничать. О перспективах такого сотрудничества, роли НАТО в международном мире и возобновлении деятельности Совета Россия-НАТО рассказал замглавы МИД России Александр Грушко в интервью дипломатическому корреспонденту "Интерфакса" Ксении Байгаровой.
Александр Викторович, можно ли сегодня с уверенностью говорить о том, что отношения России и НАТО, серьезно пострадавшие в результате событий августа прошлого года, окончательно восстановлены?
Формально они восстановились. Возобновлена работа СРН на уровне послов. Налаживаются контакты по военной линии. В июне с.г. проведено неофициальное заседание Совета Россия-НАТО (СРН) на уровне мининдел на о.Корфу. Однако для устойчивого продолжения совместной работы необходимо добиться того, чтобы СРН действовал "при любой погоде". Состоявшийся на Корфу откровенный разговор был полезен для понимания странами-членами СРН необходимости следовать заложенным в Римской декларации принципам равноправной работы и неделимости безопасности – никто не должен укреплять свою безопасность за счет безопасности других.
Мы готовы к прагматичному и взаимовыгодному взаимодействию в СРН. Надеемся, что и в альянсе есть понимание выгод выстраивания отношений с Россией не как с оппонентом, а как с партнером в сфере безопасности.
Главное здесь – наличие политической воли. Нельзя не согласиться с Министром иностранных дел ФРГ Ф.-В.Штайнмайером, подчеркнувшим на о. Корфу, что "если даже в трудные периоды «холодной войны» удавалось находить компромиссные развязки, то теперь мы тем более обязаны искать взаимоприемлемые решения имеющихся проблем". При ее наличии у натовских партнеров, - а у России такая политическая воля имеется, - СРН может превратиться в одну из несущих конструкций архитектуры безопасности в Евро-Атлантике. Собственно, ради этого он и создавался.
Полная же "перезагрузка" СРН произойдет лишь тогда, когда мы совместно сможем выйти на качественно новый уровень взаимодействия, в том числе и по военной линии, в реагировании на реальные, а не мнимые угрозы безопасности в евроатлантическом регионе.
НАТО так и не признала, что была не права в августе прошлого года, когда во время кризиса на Кавказе однозначно поддержала Грузию. Будет ли российская сторона настаивать, чтобы НАТО пересмотрела такой подход, насколько от этого зависит будущее отношений между Москвой и альянсом?
Сегодня уже все поняли, кто несет ответственность за трагедию августа 2008 г. Надеемся, что в НАТО сделали выводы в отношении последствий политики безграничной поддержки М.Саакашвили.
От обсуждения так называемых трудных тем мы, разумеется, уходить не будем. Но практическое взаимодействие в СРН и политический диалог с НАТО не должны становиться их заложниками. Напротив, важно совместно по максимуму использовать потенциал этого инструмента. В то же время реальное сотрудничество – это не меню, из которого та или иная сторона выбирает то, что только ей по вкусу. В любом случае необходимо уважение интересов и озабоченностей друг друга и готовность к поиску точек соприкосновения по вопросам, где имеются разногласия.
Согласны ли Вы с мнением о том, что Грузия и Украина не скоро станут членами НАТО? Многие расценивают это как дипломатическую победу России?
Прежде всего, хочу сказать, что Россия не оперирует в отношении своих партнеров терминологией побед и поражений. Тот, кто рассуждает на тему побед, по сути, играет в "игру с нулевым вариантом", подогревает реваншистские настроения.
Россия и НАТО несут общую ответственность за безопасность в евро-атлантическом пространстве. То, что тема членства этих двух стран в НАТО ушла с политической авансцены – это, прежде всего, победа здравого смысла. Появляется дополнительная возможность для всех задуматься об укреплении сотрудничества по реальным проблемам безопасности, нежели расхлебывать последствия реализации политических проектов, которые были унаследованы из прошлого.
В настоящее время в НАТО идет серьезная дискуссия о будущем альянса, в августе планируется представить на обсуждение проект стратегической концепции НАТО. В России неоднократно упрекали НАТО в желании взять на себя роль "глобального полицейского", испытывали обеспокоенность в связи с намерением альянса заниматься проблемой энергобезопасност. По-прежнему ли в Москве испытывают такие опасения? Будет ли Россия каким-либо образом в рамках Совета Россия-НАТО информирована о ходе работы над этим проектом?
В своей внешней политике Россия исходит из реалий, а они на сегодняшний день таковы, что альянс остается важным геополитическим и силовым фактором в мире, влияющим на безопасность и у наших границ. Объективные параметры безопасности на европейском континенте в значительной степени зависят от того, какой вектор трансформации изберет НАТО.
Поэтому мы пристально следим за стартовавшим в альянсе процессом разработки новой Стратегической концепции. Нас многое касается и многое интересует – как деятельность альянса будет вписана в усилия международного сообщества по укреплению глобальной и региональной стабильности, каким будет алгоритм взаимодействия с ООН и другими многосторонними организациями, какие задачи будут поставлены перед силовым потенциалом альянса, насколько они будут соответствовать нормам международного права, будет ли в новых базовых документах альянса исключена двусмысленность по важнейшему вопросу применения силы. Немало вопросов возникает и в связи с намерениями наделить альянс функциями в сфере энергобезопасности и киберобороны.
Не менее важно то, как будет строиться работа над новой Стратегической концепцией НАТО. Ведь сам ее охват, как он обозначается в заявлениях западных политиков, выходит далеко за рамки интересов собственно членов альянса. Это и энергобезопасность, и кибероборона, и потепление климата, и борьба с пиратством, и даже надежное обеспечение водными ресурсами. Поэтому, если процесс разработки стратегии будет проходить в закрытом режиме, при сохранении абсолютной автономности действий НАТО, это не может не вызывать опасений у других государств Евро-Атлантики, в первую очередь у России, вновь станет испытанием для неделимости безопасности на европейском континенте. Нельзя согласиться с тем, что выработанные кем-то келейно схемы, отвечающие только узкогрупповым интересам, затем будут навязываться всем остальным в качестве "истины в последней инстанции". Россия не будет безучастно "сидеть в прихожей", дожидаясь, пока альянс разработает "универсальный рецепт" решения глобальных проблем, напрямую затрагивающих и наши интересы. Глобальные проблемы требуют подлинно коллективных ответов.
Не буду предвосхищать события, но, похоже, у России и НАТО в области сопоставления стратконцепций наметилась определенная перспектива. Первые шаги на этом поприще уже сделаны – в рамках СРН проведена презентация Стратегии национальной безопасности России. Наш представитель при НАТО принял участие в одном из первых установочных семинаров НАТО по запуску работы над Стратконцепцией альянса.
Чем Вы объясните тот факт, что в международном сообществе очень часто на разных уровнях звучит идея о вступлении России в НАТО? Например, такую возможность не исключает зам.госсекретаря США Филипп Гордон. Насколько, по Вашему мнению, эта идея реальна?
Идея членства России в НАТО действительно время от времени в гипотетическом плане озвучивается отдельными политиками на Западе. Если отбросить популизм, – нашим партнерам хорошо известна позиция России на этот счет, – то в заявлениях такого рода можно усмотреть осознание необходимости ликвидации разделительных линий, препятствующих созданию эффективной системы европейской безопасности, консервирующей на континенте зоны с разным уровнем защищенности.
Вопрос, однако, в том, каким путем идти к Европе без разделительных линий. Характер рисков и угроз безопасности в наши дни претерпел кардинальные изменения и требует иных схем международного взаимодействия, нежели инерционное, ведущее к расширению военно-политических союзов, созданных в эпоху блокового противостояния.
Мы готовы развивать нормальные, полноценные партнерские отношения с альянсом. Россия открыта для обсуждения любых форм сотрудничества с НАТО, если такое взаимодействие будет отвечать интересам международного мира. Это было подтверждено Министром иностранных дел С.В.Лавровым в ходе неофициального заседания Совета Россия-НАТО на острове Корфу.
Сегодня укрепляется понимание того, что основные для большинства европейских государств вызовы безопасности требуют комплексного, коллективного реагирования. Борьба с ними может быть эффективной только при объединении усилий всех международных организаций и государств евроатлантического пространства.
Именно на такую позитивную объединительную повестку дня нацеливает инициатива президента Российской Федерации Д.А.Медведева о разработке и заключении юридически обязывающего Договора о европейской безопасности, который обеспечил бы качественно новый и равный уровень военно-политической защищенности всех государств на основе принципа неделимости безопасности.
Как в целом в НАТО воспринимают идею о заключении Договора о европейской безопасности? Публично многие западные дипломаты жалуются, что в этих предложениях нет никакой конкретики.
Это лукавство. Наши предложения предельно конкретны.
Многосторонний диалог по инициативе разработки и заключения Договора о европейской безопасности (ДЕБ) набирает обороты. Состоялись полезные дискуссии на ряде ключевых международных форумов по вопросам безопасности, которые показали наличие серьезного интереса у наших партнеров, в том числе ключевых стран НАТО, к совместной работе по поиску нового консенсуса в сфере евроатлантической безопасности, к предметной дискуссии по ДЕБ.
Мы отдаем себе отчет в том, что для альянса, прежде всего, важно, чтобы процесс реализации инициативы ДЕБ не привел к расшатыванию сложившейся в Европе архитектуры безопасности. Скажем прямо, НАТО чувствует себя в ней достаточно комфортно. Тем не менее, и у наших партнеров в альянсе все же растет осознание того, что здесь не все ладно, что существующая система безопасности нуждается в обновлении в соответствии с требованиями нынешнего дня. Кстати, именно поэтому НАТО и занимается разработкой новой стратконцепции. То есть уточнением собственной роли и места в новых условиях безопасности.
Концепция ДЕБ не направлена на демонтаж действующих опорных структур в сфере евробезопасности. Ее цель – укрепление архитектуры безопасности континента, в том числе, путем объединения усилий всех организаций, действующих в евроатлантическом регионе на основе разделяемых всеми принципов.
Речь идет главным образом о правовом закреплении базовых принципов межгосударственных отношений в области безопасности: недопустимости применения силы в международных делах, уважении интересов каждого государства на евроатлантическом пространстве, территориальной целостности и нерушимости границ, признании равноправия в том, что касается обеспечения безопасности. Никто не должен укреплять свою безопасность за счет безопасности других. Важно, чтобы зафиксированная таким образом общая для всех система координат была обязательной как для государств, так и для всех имеющихся на нашем общем пространстве организаций.
Тем самым Договор создаст единое поле безопасности в Евро-Атлантике, где все государства, независимо от их принадлежности или непринадлежности к военным союзам, будут иметь надежные и равные гарантии неделимости безопасности, где подходы отдельных групп государств будут встраиваться в единые для всех «правила игры», а не противопоставляться им.
Прошлогодние события в Грузии показали, что Совет Россия-НАТО является, по сути, бесполезным форматом. На Ваш взгляд, каким конкретно образом можно было бы реформировать этот орган и повысить его эффективность?
Бесполезен в том смысле, что не предотвратил агрессию Грузии против Южной Осетии и российских миротворцев? Если следовать этой логике, то тогда все форматы и организации, призванные обеспечивать мир в Европе, бесполезны. Более корректно вести речь об ответственности тех, кто поощрял и подталкивал М.Саакашвили к такой безответственной акции.
Вместе с тем, события на Кавказе разом обнажили недостатки в работе СРН. Хотя уже в «докризисный» период отдача от диалога в СРН стала заметно снижаться. Причина – многие партнеры по Совету вопреки основополагающим договоренностям стали все чаще выступать с заранее согласованных блоковых позиций, уклоняясь от предметной дискуссии и от совместной выработки решений. В таких условиях рассчитывать на честный, а главное – результативный разговор не приходилось. И в августе 2008 года политическую позицию НАТО уже определял не беспристрастный анализ последовательности трагических событий, а чистой воды идеология.
Поэтому сегодня речь не идет, собственно, о необходимости глубокой реформы СРН. Целью является восстановление нормального режима деятельности этого во многом уникального органа на основе основополагающих принципов, установленных при его создании: работа в национальном качестве и на равноправной основе, должный учет законных интересов, совместная выработка решений и равная ответственность за их выполнение.
Насколько далеко готова пойти Россия в сотрудничестве с НАТО по Афганистану? Рассматривается ли возможность расширить количество стран – членов альянса, которые имеют право осуществлять транзит в Афганистан по российской территории?
Афганистан – стратегически важное направление нашего взаимодействия с НАТО. Мир и стабильность в этой многострадальной стране – в долгосрочных интересах безопасности России, стремящейся предотвратить возникновение конфликтного потенциала на своих южных рубежах и в Центральной Азии.
Между тем, складывающаяся в Афганистане наркоситуация приобрела характер глобальной проблемы и представляет прямую угрозу безопасности стран евроатлантического региона. Движение Талибан частично финансируется за счет средств, полученных от продажи афганских наркотиков.
Задача противодействия этой угрозе требует дальнейшего решительного усиления соответствующих операций МССБ, активного наращивания совместных усилий с учетом имеющихся у различных игроков потенциалов и сравнительных преимуществ – России, НАТО, Евросоюза, ОДКБ, ШОС, соседей Афганистана, конечно, ООН. Примером такого рода сотрудничества стал проект СРН по подготовке в России "антинаркотических" кадров для Афганистана и стран Центральной Азии. Через соответствующие курсы прошли сотни специалистов.
Большое значение как в России, так и в альянсе придают взаимным договоренностям о железнодорожном транзите грузов нелетального характера для нужд МССБ, достигнутым на саммите СРН в Бухаресте в апреле 2008 года. Транзитный режим, установленный этими договоренностями, открыт для всех стран-членов НАТО. Что же касается транзита военной номенклатуры грузов, то Россия остается открытой для обсуждения и этого вопроса с заинтересованными партнерами, принимающими участие в операции МССБ.
Кроме того, было бы неправильно сводить тему Афганистана только к сотрудничеству России и НАТО. Россия по двусторонним каналам оказывает большое комплексное содействие властям Афганистана.
Одним из камней преткновения в отношениях между Россией и НАТО стала тема ДОВСЕ. Ведутся ли сейчас консультации с НАТО на этот счет, встречает ли российская сторона понимание? Есть ли шанс, что в обозримой перспективе удастся найти решение этого сложного вопроса?
Приостановив действие ДОВСЕ, Россия дала партнерам четкий сигнал – более невозможно продолжение двусмысленной ситуации, когда не работал ни первоначальный вариант Договора (хотя формально он оставался в силе), ни адаптированный (а к моменту введения моратория на ДОВСЕ прошло уже девять лет с момента подписания Соглашения об адаптации). В то же время, избрав вариант приостановления действия Договора, а не выхода из него, мы оставили открытой дверь для переговоров по восстановлению жизнеспособности ДОВСЕ. Считаем, что СРН представляет собой хорошую площадку для поиска путей по восстановлению жизнеспособности ДОВСЕ, не дублируя при этом усилия в других форматах.
Приостановление заставило натовских участников Договора задуматься и вступить с нами в диалог. Он идет непросто, порой партнеры делают шаг вперед, два шага назад, берут длительные паузы. Темпы продвижения к договоренности нас не удовлетворяют. Главный же недостаток нынешнего подхода государств-членов НАТО в том, что от России ждут конкретных шагов навстречу партнерам в обмен на достаточно расплывчатые обещания «рассмотреть» российские озабоченности и лишь после вступления адаптированного ДОВСЕ в силу. Разумеется, в вопросах национальной безопасности таких обещаний недостаточно. Поэтому мы настаиваем на том, чтобы будущая договоренность предусматривала четкие обязательства не только для России, но и для других участников Договора.
Главное условие здесь – опять-таки наличие политической воли. Именно благодаря ей в трудные времена преодоления наследия "холодной войны" удавалось находить сложнейшие развязки, которые позволили ДОВСЕ появиться на свет и быть состоятельным в самые турбулентные периоды в сфере безопасности. Если во главу угла будут ставиться интересы сохранения режима контроля над вооружениями – массив накопившихся проблем будет преодолен.
/Интерфакс/
