Москва. 11 октября. INTERFAX.RU - Триумфатор "Сочи-2014" двукратный олимпийский чемпион по бобслею Алексей Воевода встретился с корреспондентом "Интерфакса" Владимиром Нардиным и рассказал ему о спортивных планах на будущее и социальных проектах, которые он ведет. Кроме того, он поделился своим мнением о нововведениях в бобслее.
— Алексей, как идет ваша подготовка к следующему сезону?
— В настоящее время мое здоровье не позволяет прикладывать максимальные усилия для выполнения упражнений на высоком профессиональном уровне, как это было в олимпийском сезоне. Участие сейчас в соревнованиях — это большой риск получения серьезной травмы, поэтому я пропущу этот сезон.
Сейчас — отличная возможность сконцентрироваться немного на других направлениях — например, на продвижении массового спорта, здорового образа жизни, возрождении патриотизма среди молодежи. У меня давно были идеи участия в подобных социальных проектах.
— А что с вашим здоровьем в настоящий момент?
— Прошедший сезон меня немного умотал. Мы зарабатывали очки перед Олимпиадой на Кубке Америки. На этих соревнованиях случился легкий казус: меня поставили с молодым пилотом, который меня во время гонки уронил, и я надорвал две ключичные связки. Даже сейчас больно руку заводить. По факту, я выступал на Олимпиаде на большом энтузиазме и желании, но с хорошими травмами. Связка — это такая субстанция, которой надо дать время как минимум зажить. И я прекрасно понимаю: если я буду готовиться так же профессионально и на том же уровне, как готовился и раньше, я не дам возможности зажить своему организму.
Второй момент — усталость. Был очень длинный сезон и, соответственно, было отдано много сил. Травмировались практически все. Тот же самый Дима Труненков — у человека, у которого вообще не было никаких проблем со здоровьем, теперь у него разнообразные травмы: то ногу сведет, то судороги, опять же, перегрузка.
У меня был спазм задней поверхности бедра уже прямо на Олимпийских играх, на боевых заездах. Я тейпировался, Александр Зубков — тейпировался, Дима Труненков — тоже. Так что надо дать время восстановиться, и физически и морально. Мы завоевали лидерские позиции, и от меня теперь ждут только побед. Я не могу прийти на соревнования в форме, худшей, чем на Олимпиаде, а там у меня была замечательная форма. Чтобы ее добиться, нужно очень тяжело тренироваться. С такими тренировками я просто усугублю положение.
— Вы самостоятельно приняли решение взять паузу?
— В профессиональном спорте каждый человек— это ресурс для достижения цели. И если этот ресурс — без головы, то он быстро станет, извините за выражение, непригодным к использованию. Как вы понимаете, тот ресурс, который с вами сейчас говорит, как минимум думающий, и в данном случае — знающий свое тело. И если я снова буду усердно тренироваться, это будет издевательство над моим организмом и, конечно же, риск получить тяжелую травму. После которой я ничего не смогу делать — ни бегать, ни армрестлингом заниматься. И тогда я просто стану хорошим парнем Лешей без олимпийской физической подготовки, физкультурником. А мне бы этого не хотелось. Мне бы хотелось свою спортивную молодость продлить минимум лет на 15. Я не говорю, что все 15 лет это будет именно бобслей. И вообще то, что на трех Олимпиадах я выступал на высоком уровне как разгоняющий, это уже является отличным показателем. Мало кто так выступает.
— Тем не менее, участие хотя бы еще на одной Олимпиаде планируется?
— Вы знаете, планы строят мечтатели. У меня есть определенные намерения вложить весь свой опыт в то, чтобы сборная России была в максимально эффективной форме. Есть плеяда ребят, которая просто теряется, когда мы приезжаем на тесты. Когда нас, лидеров, нет, они бегут очень хорошо. А так ребята смотрят на нас, чего-то добившихся, и не всех это стимулирует показывать максимальный результат. Некоторых это удручает, и они показывают результат хуже, чем он мог быть.
Я сейчас принимаю участие в проекте "Я смогу!", который вот-вот выйдет на ТВ, и вижу, как артисты очень ярко играют, общаются. Мы спортсмены не привыкли к этому, и их чрезмерная яркость нас немного забивает. К этому привыкнуть надо.
Что касается сборной России по бобслею, то возникают периоды, когда нужно дать возможность проявить себя кому-нибудь другому. И тогда придет новый Александр Зубков, новый Алексей Воевода, и, возможно на Играх-2018 в Пхенчхане вообще будет новый экипаж. Поэтому тут планировать на четыре года очень сложно. Ситуация с Ириной Скворцовой показала, что любой сезон в бобслее в одночасье может стать последним. Я могу гарантировать: если не будет жестких травм, я буду бороться, тренироваться, готовиться. А вот получится ли мне четыре года напитываться этим энтузиазмом, не знаю, честно.
— Вот и я прочел в одном из ваших интервью предположение о том, что после триумфа в Сочи вам будет в бобслее неинтересно.
— Дело в том, что такая же история была и после Ванкувера: интерес пропадает. Олимпийское золото — это тот верх достижений, который может быть. А две медали из двух возможных в бобслее завоевать крайне сложно. В истории всего три экипажа, которые это смогли.
После финиша в Сочи у меня спросили, что я испытываю. Я помню только одно самое яркое чувство — это усталость. Я не могу вам изложить смесь этих эмоций. Сложно в любом случае сохранить желание выступать в Пхенчхане, когда мне уже будет 38 лет.
К тому же, спорт — спортом, а есть жизнь, социум, люди, которые хотят, чтобы мы делились информацией: как тренироваться, как готовиться, как, собственно, жить. У меня очень интересная история с питанием. Много людей, кому это интересно.
У вас наверняка возникнет еще такой вопрос: буду ли я тренером?
— Да, планировал его задать.
— Нет, я не буду тренером. У меня есть ученики по армспорту, но это — в качестве хобби. А тренировать в бобслее — это быть космонавтом, летать на орбите и изредка спускаться домой. Я так не хочу. Я хочу быть в социуме, хочу применять полученные знания.
Есть программы, над которыми мы работаем, методика, при которой человек не будет уставать тренироваться и ему каждый день будет интересно. Сейчас этот проект будем развивать с крупной сетью фитнес-клубов. У нас есть возможность, к нам прислушиваются, и это очень хороший бонус после Олимпиады, чтобы сделать что-то хорошее, важное в социальном плане.
Олимпиада закончилась и все обо всех забыли. Может помнят, но не так уже. То есть тот пик, который был, он автоматически снижается. И дети, которые, глядя на нас, хотели идти в спортзал, через какой-то момент посмотрят, что Леша пропал, Саши нет. Они начинают размышлять — зачем мне спортом заниматься? В результате, возможно, станет не тем, кем должен. А хорошая физическая форма приводит человека к системности, он хотя бы будет понимать, что он делает, и что за чем следует. Чтобы пропагандировать правильные ценности, мы в первую очередь должны проактивно работать со СМИ.
В шоу "Я смогу!" мы как раз проявляем себя с совершенно неординарной, несвойственной нам стороны. Люди — существа неординарные, мы можем меняться, мы в принципе можем все, главное в это верить. И вот когда мы, спортсмены, будем так появляться на телевидении, дети пойдут в спорт, им будет интересно. Второй этап той социальной нагрузки, которую мы с моей командой пытаемся внедрить — система профильного тестирования. Я не ожидал, что это будет очень длительный процесс. Думал, что все быстро получится, но мне нравится, поэтому свободного времени практически нет.
— Допустим, через сезон вы возобновите тренировки. Будет возможность совмещать социальную деятельность со спортивной?
— Я их все время совмещаю и всегда успевал это делать. У меня всегда была и есть индивидуальная система подготовки. Может, пару раз сборная настаивала, чтобы я приезжал на сбор, но в итоге они доверяли мне и разрешали самому готовиться. Я ни разу не обманул и всегда приезжал в форме. Если я и буду готовиться к чему-то, на мои социальные проекты это никак не повлияет.
— Как вы оцениваете нынешнее положение дел в отечественном бобслее?
— Два "золота" на Играх в Сочи — это огромный бонус. Но за ним стоит то, что за нами будут еще более пристально следить. Ко мне приезжает допинг-контроль, регулярно пытаются что-то во мне найти. Естественно, ничего у них не получается. Но — сам факт того, что к нам очень пристальное внимание. К тому же у нас достаточно обостренные отношения с Европой и Америкой, а в последнее время ситуация еще больше накалилась. Поэтому, ребятам, безусловно, будет очень сложно. Нужно быть аккуратным, как спортсменам, так и техникам. Год назад, в предолимпийский сезон, у нас на кубке мира в Сочи открутился на миллиметр болтик из-за вибрации и в итоге наш экипаж дисквалифицировали. Что это могло дать в скорости? Да ничего. Но вот такое пристальное внимание к нам еще тогда было. А теперь подумайте, что будет сейчас.
— Осмелюсь предположить, что команда справится.
— Если честно, я бы никому не советовал в этом сезоне прикладывать максимальные усилия. Самое главное событие — это олимпийские игры, к которым надо правильно подойти. мудрые генералы говорят: "Можно проиграть сражение, но выиграть войну". "Война" в данном случае это олимпийские игры, а "сражение" — это кубки мира, чемпионаты Европы, чемпионаты мира. Методики подготовки иностранных спортсменов основываются именно на том, что они постепенно восстанавливаются, вкатываются. В этот и следующий сезон они не будут сильно вкладываться. Потом у них будет мощный экспериментальный сезон, потом они опять отдохнут, а затем — в олимпийский сезон — они будут постепенно вкатываться, чтобы выйти на пик формы.
Так что и нам нужно после олимпийских достижений немного расслабиться и поэкспериментировать — с разгоняющими, пилотами, техникой. Сейчас разгоняющего Алексея Негодайло пробуют в пилоты, и это правильно. Хотелось бы, чтобы этот сезон был экспериментальным, но не знаю, как его будет планировать главный тренер Пьер Людерс, у которого несколько другие взгляды на вещи.
— Вы с ним не обсуждали эту тему?
— К сожалению, мне не удалось с ним пообщаться. Я уехал в Москву, а он остался на сборах в Сочи. В общем, я бы попросил болельщиков просто верить в то, что через четыре года на Олимпиаде в Пхенчхане наши ребята обретут в любом случае былую форму с нами или без нас. Но у нас всегда будет мощный боевой экипаж.
— Успех в Сочи сказался на популярности бобслея в нашей стране?
— Я думаю, да. Безусловно.
— Вы узнаваемы на улице?
— Да, в Москве постоянно подходят, просят автограф. Но ведь у меня история давняя, я же и армрестлингом занимался. И люди, которые причисляют себя к "железным" неолимпийским видам спорта — бои без правил, кикбоксинг, тайский бокс, грэпплинг, кросс-фит, армрестлинг, лифтинг, — они теперь стали следить и за бобслеем, он стал популярным в этой среде (смеется).
— Сейчас развернулась дискуссия относительно введения в бобслей смешанной, женско-мужской, четверки. Судя по высказываниям ваших "коллег по бобу", они не в восторге от такой перспективы.
— В бобслее изначально так и было — мужчины катались в бобе с женщинами. Какая теперь будет использована комбинация, я не знаю. Но чем ближе спорт и шоу идут друг с другом, тем лучше для спорта, его известности и популярности. И если это введение будет привлекать внимание людей к спорту, то я, безусловно, за эти перемены.
Я бы еще ввел бобы-одиночки. Так называемый "монобоб" — он должен быть. Там сразу станет ясно, что из себя человек представляет в качестве пилота, разгоняющего. Многие люди, которые приходят в бобслей, по психотипу — одиночки, индивидуалисты, и они не выдерживают работу в команде. Таким образом, мы теряем многих спортсменов. Как мне кажется, введение "монобобов" было бы правильным решением для развития бобслея.
А вот с девчонками ездить… Видимо, ребятам будет приятнее кататься в женской компании (смеется). И если это таким образом позволит данному виду спорта развиваться, то, пожалуйста — я только за.
— Чем занимаетесь в свободное от спорта и проектов время?
— У меня совсем нет сейчас свободного времени. В разработке есть еще один социальный проект. У нас нет лагерей социально-патриотической направленности, которые прививали бы любовь к родине и земле. Их надо создавать, есть идеи, есть команда, и мы над этим работаем. Я поставил много перед собой задач и у меня все получится, просто сейчас уходит слишком много времени.
Лучшее занятие в свободное время — это дом, отдых с девушкой, семьей в Сочи. Поехать на речку, искупаться, побыть в лесу — это самое любимое. Я очень люблю туризм, но это энергоемкое занятие.
— На "Формулу-1" в родном для вас Сочи собираетесь попасть?
— "Формула-1" — это важное событие для нашей страны, а для региона, Сочи это — мегасобытие. Как я его пропущу? Я обязан там быть.
— В качестве кого вы там будете?
— В качестве пилота точно не буду (смеется), в болид не залезу, явно не помещусь. Безусловно, приду туда зрителем. Я всегда очень любил автогонки, особенно ралли. Скорость и перегрузки в "Формуле-1" — это как раз тот самый бобслей. То есть это летний бобслей, а у нас — зимний.
Еще до того, как Сочи были выбраны столицей Олимпиады, мы хотели использовать огромный пустырь, чтобы сделать трассу для драг-рейсинга и школы экстремального вождения. Надо любителям экстрима давать возможность собираться в одном месте и тогда они не будут создавать опасных прецедентов на дороге. Такая мечта была. Кто знает, может, удастся создать — почему бы и нет?
— Напоследок, Алексей, задам вам меланхоличный вопрос. Скучаете по тем эмоциям, которые были после победных заездов в Сочи-2014?
— Вы знаете, у меня была масса эмоций, но все основано на усталости. Был очень длинный сезон. После успешного выступления в двойках очень сложно было мотивировать себя выступать в четверках. Но было огромное желание помочь ребятам почувствовать себя олимпийскими чемпионами. И когда все получилось, я понял, что каждый человек — творец своей судьбы. Мы попали в историю, у себя на родине показали тот абсолютный максимум, который могли показать, мы не опозорились, это уже дорогого стоит. Скучаю ли я по тем эмоциям? Нет, потому что это теперь не столько эмоции, сколько ментальный шаблон, который теперь во мне будет жить всегда и никуда от меня не уйдет. А эмоция — это взрыв, он даже иногда плохо прослеживается.
