Москва. 21 апреля. INTERFAX.RU - Заместитель министра иностранных дел России Григорий Карасин рассказал в интервью "Интерфаксу" .о перспективах новой встречи "нормандской четверки", о том, при каких условиях можно надеяться выполнение минских соглашений по Украине до конца текущего года, а также о том, почему Москва не поддерживает отправку миротворцев в эту страну
- Складывается впечатление, что в реализации минских договоренностей и вообще в украинском урегулировании возник тупик, потому что каждая из сторон утверждает, что именно ее позиция и ее подход являются правильными. Как можно выйти из этого тупика, связанного с принятием Верховной Радой поправок в закон о статусе Донбасса, с невыполнением обмена пленными по принципу "всех на всех", с отказом Киева от амнистии участникам событий на Донбассе?
- Вы сейчас перечислили весь набор проблем, которые надо решить, но для того, чтобы идти вперед в реализации минских договоренностей от февраля нынешнего года, надо последовательно и серьезно подходить к каждой из этих проблем, не пытаясь мгновенно достичь какого-то всеобъемлющего решения.
Мы условились насчет отвода тяжелых вооружений. В общем и целом, этот отвод состоялся. Есть нарушения с обеих сторон, контролем и мониторингом этой ситуации занимаются наблюдатели миссии ОБСЕ при помощи совместного центра по координации и контролю, в работе которого участвуют украинские и российские военные. Этот вопрос, в целом, приносит стабилизацию.
Но в чем квинтэссенция того тупика, о котором вы сейчас сказали, - это неумение или нежелание Киева наладить нормальный уважительный диалог с представителями Донецка и Луганска. Без этого говорить о каком-то продвижении вперед несерьезно. Это должно быть сделано. Надо перешагнуть через какие-то фантомные представления о том, что такое диалог, и как надо идти к урегулированию. Надо установить такой диалог, чтобы представители ДНР и ЛНР имели возможность в нормальном ключе обсуждать практические вопросы с представителями Киева любого уровня.
Это напрямую замыкается на вопрос о создании рабочих групп, которые должны действовать по четырем направлениям: политическое, безопасность, гуманитарное, социально-экономическое. Все стороны, хотя я отмечу, что Киев сделал это с заметным опозданием, представили своих кандидатов в эти группы. Сейчас надо, наверное, по линии спецпредставителя ОБСЕ Хайди Тальявини определить формат первых встреч с тем, чтобы специалисты могли обсуждать конкретные проблемы и двигаться вперед. Мы исходим из того, что все эти рабочие группы будут действовать под эгидой контактной группы, где представлены ОБСЕ, Россия, Украина и ДНР с ЛНР. Думаю, что перспектива у рабочих групп непростая, будут разные точки зрения, но если мы будем соблюдать правила уважительного диалога и стремиться к тому, чтобы все решения принимались консенсусом, то, думаю, что в ближайшее время у нас появятся шансы на решение практических вопросов.
Я бы еще выделил из этого перечня проблем гуманитарную составляющую, которая тесно связана с социально-экономическим положением на юго-востоке Украины, который, фактически, киевской властью сейчас отрезается от территории остальной страны, поскольку экономическую, социальную и финансовую блокаду пока никто не снимает, а договоренность об этом была. Мы надеемся, что Киев будет серьезно относиться к взятым на себя обязательствам и вместе, кстати говоря, с международным сообществом, будет эти вопросы решить. Под международным сообществом я имею в виду представителей Германии и Франции, которые обещали помочь каким-то образом нормализовать финансовую составляющую ситуации на юго-востоке, то есть заняться практическими вопросами банковского дела и другими. При этом понятно, что никто ответственности с Киева за то, как обстоят дела в этой сфере на юго-востоке, не снимает.
- Удастся ли реализовать все эти договоренности до конца года?
- Это все зависит от желания и последовательности сторон. Если одна из этих сторон – естественно, что, прежде всего, все зависит от Киева – не захочет этого выполнять, я думаю, что мы столкнемся с тяжелой ситуацией. Но мы всегда верим в лучшее и считаем, что надо подвигать Киев к конкретным позитивным шагам.
- Нет ли планов провести в ближайшее время саммит или встречу на другом уровне в "нормандском формате", чтобы сдвинуть дело с "мертвой точки"?
- Не так давно состоялась видеоконференция контактной группы с представителями Луганска и Донецка. Там были приняты определенные решения. Контакты проводятся и между представителями государств "нормандской четверки".
Нельзя исключать, что через какое-то время будет созвана встреча на уровне заместителей министров иностранных дел, что должно подготовить встречу и более высокого уровня, включая саммит. Ничто не исключено.
- В Минске или в Астане?
- Это неизвестно.
- Исключает ли Россия полностью вопрос о привлечении миротворцев к урегулированию на Донбассе?
- Мы считаем, что сейчас самое главное – сконцентрироваться на выполнении всего того, что было достигнуто в Минске. Если мы будем параллельно с выполнением конкретных договоренностей обсуждать еще какие-то новые договоренности, то в результате пострадают и те, и другие. Надо быть последовательно и практично мыслящим человеком, я сейчас имею в виду президента Украины, который, в основном, упоминает о возможности миротворческой операции, чтобы идти "от жизни", а не "от теории". Лучше документа, чем тот, который мы сейчас имеем на руках в качестве минских договоренностей, трудно себе представить.
- То есть обсуждать этот вопрос мы не готовы и не собираемся?
- Мы готовы обсуждать все, что будет способствовать мирному урегулированию, но с той оговоркой, которую я сделал.
- Вы говорите, что минские соглашения надо выполнять последовательно. Соответственно, надо начинать с первых двух пунктов – с прекращения огня и с отвода тяжелых вооружений. Вместе с тем, российская сторона неоднократно называла невыполнимыми требования Киева о полном соблюдении "режима тишины" для, например, отвода вооружений калибром ниже 100 мм. Как же быть в такой ситуации?
- Мы, действительно, считаем, что это не вполне адекватное требование. Если требовать полного прекращения огня на протяжении 48 часов, и если кто-то выстрелит из охотничьего ружья, то надо отсчет начинать сначала, то здесь надо быть реалистами. Тем более, что, в общем и целом, как я уже сказал, состоялся. Он проходит с определенными нарушениями с обеих сторон, но, тем не менее, он состоялся, и это фиксируют наблюдатели ОБСЕ.
- Близится столетие геноцида армян. Можно ли ожидать принятие Россией какого-либо документа в этой связи, помимо соответствующего заявления Госдумы РФ?
- Прежде всего, 24 апреля в Ереван для участия в мероприятиях, связанных со столетием геноцида армян, вылетает президент России. Определенные важные мероприятия пройдут и в России: я знаю, что в Москве состоится целый ряд встреч и общественных собраний, 24 апреля пройдет служба в кафедральном соборе.
- По Вашему мнению, какой реакции на поездку российского президента следует ожидать от турецкой стороны, учитывая, в том числе, наши попытки сблизиться с Турцией, а также в контексте реализации проекта "Турецкий поток"? Не станет ли это неким раздражающим фактором для российско-турецких отношений?
- Я надеюсь, что участие российского президента в мероприятиях, посвященных столетию геноцида армян, которые пройдут в Ереване, будет правильно понято во всех странах, включая Турцию. Это часть истории, армянская община чрезвычайно многочисленна в РФ, историю надо чтить и из нее надо делать соответствующие выводы. Что касается политики двусторонних отношений со всеми нашими соседями, то в принципе они хорошо известны. Я думаю, что это не повредит, а наоборот покажет, что мы очень сбалансировано и вдумчиво относимся ко всем тем историческим датам, которые отмечаются.
- В СМИ проходили сообщения о том, что Россия планирует оказывать существенную помощь Таджикистану для укрепления обороноспособности этой страны. Соответствует ли эта информация действительности?
- Мы оказываем ощутимую помощь правительству Таджикистана в военно-технической сфере, это действительно так. Как вы знаете, там находится наша 201-ая военная база, и мы считаем, что это важный фактор стабильности и в Таджикистане, и в регионе в целом. Наши пограничники ушли с таджикско-афганской границы, по-моему, в 2005 году, но, тем не менее, советники от нашей погранслужбы до сих пор находятся в Душанбе, участвуют в подготовке кадров погранслужбы Таджикистана. Мы активно развиваем военно-техническое сотрудничество, мы понимаем все те угрозы, которые существуют и которые, к сожалению, нарастают в этом регионе.
