Москва. 17 июня. INTERFAX.RU - Пришедшие на спектакль "Декалог на Сретенке" зрители сразу после входа спускаются под землю, где и проведут следующие три часа. Устройство сцены театра Маяковского, которая собственно и находится в переулке рядом со Сретенкой, никак лучше подходит для "Декалога" - в своем роде путешествия по преисподней.
Правда, это не девять кругов (устройство ада за неимением документальных свидетельств поддается толкованию) - в спектакле зрителей проводят по десяти заповедям через истории тех, кто их нарушил.
Проводят в прямом смысле: "Декалог", поставленный режиссером Никитой Кобелевым, – это спектакль-бродилка. Зрители не сидят в одном помещении, но за провожатым (так уже велят традиции исследования ада) ходят по внутренностям театра: у лжесвидетелей и прелюбодеев разные помещения.
Такая форма во многом продиктована текстом в основе спектакля, созданным одним из самых интересных современных драматургов Сашей Денисовой. И тут принципиален следующий момент: Денисова и актеры создали спектакль на основе настоящих рассказов людей - то, что при переносе на сцену называется "вербатим". Артисты задавали знакомым (и незнакомым) вопрос: "Какой нехороший поступок я совершил?", - и потом приносили монологи постановщикам. Эти рассказы звучат со сцены в "Декалоге" - в своих прегрешениях перед зрителями исповедуются никак не связанные между собой герои, от этого спектакль напоминает серию короткометражек, у каждой из которых свой сюжет.
В то же время "Декалог" - это гид по Сретенке и ее окрестностям (этим спектаклем театр Маяковского открыл сцену после ремонта). Действие легко перемещается между эпохами: от основания Сретенского монастыря, в честь которого и назвали улицу, через ее торговый расцвет, время соседства со зданием органов госбезопасности на Лубянке, к нашим временам – бытности районом элитного жилья, из которого съехали почти все коренные жители. В краеведческом материале в духе Гиляровского живут отправленная в лагерь по доносу женщина, монахиня из Сретенского монастыря, старая жительница города, оставшаяся одним из последних старожилов в районе. При этом разные времена спокойно сосуществуют даже внутри одного эпизода: падшие женщины в одном из приютов рассказывают Чехову (который прилежно конспектирует) о поездке на отдых в Турцию и том, как заставить мужчину купить серебряный браслет с шармами.
В этом проявляется самобытная манера Денисовой: она поселяет в историческую реальность воображаемых, но очень тонко и близко к жизни выписанных персонажей, из-за чего грань реального размывается, открывается дверь почти что магии в наш мир – в одной из сцен, через нее, например, входит колдун петровских времен Брюс (при этом спектакль всегда умеет изящно вернуться на твердую почву реализма, чтобы уйти от мрачных мистики и оккультизма).
В получившемся сборнике историй нет никакого морализаторства – тут не изобличаются злодеи (да и они, как правило, не очень злодейские) и грешники (многие из них вызывают большую симпатию). Но, как ни странно, именно оценки почему-то не хватает, резонерства фразы про закон Израиля в финальном эпизоде про Страшном суд ("Страшный суд уже тут", - читают речитатив примостившиеся на сцене сбоку музыканты) оказывается недостаточно.
Правда, в бытописании оценки нет и быть не может, а "Декалог" - отличный рассказ о временах и нравах.
Катя Загвоздкина
