Москва. 28 июня. INTERFAX.RU - Посол России в Сирии Александр Кинщак, прибывший в Москву на Совещание послов, дал интервью дипломатическим корреспондентам "Интерфакса" Ольге Головановой и Михаилу Качурину, в котором рассказал о том, какова расстановка сил "на земле" вокруг основных сирийских городов Алеппо и Ракка, какова роль России в этом, прокомментировал призывы сотрудников госдепа к нанесению ударов по режиму Асада, обозначил позицию РФ в отношении нового правительства в Дамаске, а также прокомментировал действия Франции и Германии на сирийской территории.
- Башар Асад поручил министру электроэнергетики Имаду Хамису сформировать новый кабинет министров. Какие министры будут заменены? Ожидает ли Москва, что в него войдут представители оппозиции и какой именно и не считаете ли вы, что формирование нового правительства не способствует политическому процессу, ведь резолюции ООН предусматривают создание в скором времени переходного органа власти?
- Каким будет состав правительства и каких конкретно министров будут менять в процессе формирования нового кабинета, я не знаю. Более того, не уверен, что у нас в России по этому поводу обязательно должно быть свое мнение. Все-таки это внутреннее дело сирийцев. Им решать, какие люди востребованы и способны на этом непростом этапе современной истории Сирии наиболее эффективно выполнять поставленные задачи. Думаю, что уже в ближайшее время новый премьер Имад Хамис подберет подходящих кандидатов, которых затем утвердит президент Башар Асад. Могу предположить, что этот процесс, наверное, займет какое-то время – неделю или 10 дней - это если ориентироваться на предыдущий опыт формирования правительства после выборов. Наверно, есть смысл просто подождать объявления результатов. Что касается вероятности участия в Совете министров (так в Сирии официально называется правительство) оппозиционеров, то в его прежнем составе должность госминистра по делам национального примирения занимал как раз представитель оппозиции- Али Хейдар. Это человек, который проводил переговоры с представителями мятежных районов с целью заключения так называемых локальных перемирий, занимавший при этом довольно серьезный с точки зрения политического веса пост. Правда, наверное, тут следует уточнить, что он представляет так называемую патриотическую оппозицию. Это та часть политических оппонентов режима, которая готова вести с ним конструктивный диалог для того, чтобы выходить на какие-то компромиссные понимания относительно будущего Сирии. Недавно в Дамаске было объявлено об объединении ряда мелких оппозиционных партий и политических течений в один крупный блок, в который вошло большинство групп внутренней оппозиции. Али Хейдар стал одним из его руководителей. При этом он пока еще (до назначения нового правительства) остается госминистром по делам национального примирения. Не знаю сохранится ли практика участия в правительстве оппозиционеров. Возможно, она будет даже расширена.
- А что касается внешней оппозиции?
-Что касается другой части оппозиции, которая занимает предельно жесткие позиции и пока не готова к компромиссам, то ее трудно в это правительство включить, потому что ее представители в принципе отказываются от прямого диалога с сирийским руководством. Процесс политического урегулирования пробуксовывает, межсирийские переговоры в Женеве заморожены. Никаких контактов нет, и перспективы выхода на компромисс тоже пока не просматриваются. Этот тупик возник во многом именно потому, что непримиримая оппозиция в ультимативной форме выдвигает неприемлемые требования, которые действующие власти Сирии точно не примут. Фактически от них требуют капитуляции, отставки и передачи власти оппозиции. Подобный подход не может обеспечить основу для серьезного разговора и, тем более, для выхода на компромисс. Поэтому говорить о создании правительства с участием зарубежных оппозиционеров, тем более тех, которые стоят на радикальных позициях, пока рано. Речь сегодня может идти о формировании правительства с участием тех оппозиционных политических сил, которые готовы взаимодействовать с властями и конструктивно искать точки соприкосновения, вместе решать какие-то задачи на благо будущего своей страны.
Если говорить о том, как это решение о переформатировании правительства Сирии будет соответствовать плану политического урегулирования, который в свое время был выработан в рамках министерских совещаний так называемой Международной группы поддержки Сирии (МГПС), а затем утвержден резолюцией Совета Безопасности ООН, то я отмечу следующее. Попытки противопоставлять эти процессы, подавать тему формирования нового правительства как нечто противоречащее или идущее вразрез с этим планом политического урегулирования, на мой взгляд, не оправданы. То же самое говорилось о последних выборах в Народный совет - так называется парламент Сирии. Если помните, тогда тоже звучали заявления, что парламентские выборы не соответствуют тому, о чем договорились в формате МГПС. Мы уже неоднократно разъясняли, что проведение парламентских выборов было связано с тем, что мандат депутатов прежнего созыва Народного совета закончился. А конституционного механизма его продления нет. Поэтому нужно было проводить парламентские выборы. Старые депутаты отработали свой срок, продлить их полномочия нельзя по конституции, значит, нужно выбрать новых депутатов. Когда в рамках политического процесса урегулирования сирийского кризиса в стране появится новый законодательный орган, то действующий парламент, как я понимаю, может передать ему свои полномочия. Тогда у нас не будет вакуума, связанного с отсутствием легитимного парламента вообще.
Соответственно, эта же логика применима и к формированию нового правительства. В данном случае это требование действующей конституции, а другой конституции в стране пока нет. Надо ориентироваться на ту законодательную базу, которая имеется. Всегда после выборов и начала работы нового состава парламента прежнее правительство уходит в отставку, соответственно, должен быть назначен новый кабинет. Сейчас именно это и происходит.
- Недавно ваш коллега посол Сирии в России Риад Хаддад заявил о том, что сирийские войска в ближайшее время начнут выдвижение в сторону Алеппо при поддержке ВКС. Когда начнется эта операция, и насколько активное участие в ней будет принимать Россия? И будет ли это сразу происходить после взятия Ракки, или два фронта открываются, которые одновременно будут существовать?
- Я не уверен, что наступление на Алеппо состоится в обозримой перспективе. До сих пор Россия и наши сирийские партнеры всегда строго соблюдали и, думаю, что и далее будут соблюдать условия режима прекращения боевых действий (РПБД). Соответственно, сирийцы воздерживались от проведения наступательных операций в районах, контролируемых теми вооруженными группировками, которые официально присоединились к РПБД и взяли на себя обязательства его исполнять.
Я человек не военный, поэтому могу ошибаться в своем анализе, но, на мой взгляд, ситуация в Алеппо до последнего времени выглядела очень тревожно, прежде всего, из-за попыток "Джабхат Ан-Нусры" и союзных ей бандформирований прорвать линию фронта и окружить правительственные силы в городе. Примерно половину Алеппо контролирует сирийская армия, другую половину - разнообразные незаконные вооруженные формирования (НВФ). Задачей "нусровцев" и союзных им джихадистов было прорвать эту линию фронта и окружить правительственные силы, находящиеся в городе, перерезав их линии снабжения. То есть отрезать их от коридора, связывающего эти районы Алеппо с другими провинциями страны.
В течение уже нескольких недель в этом районе проходили очень ожесточенные боестолкновения, в частности, у населенных пунктов Аль-Ис, Хан-Туман, Хандарат. Сирийская армия при поддержке наших Военно-космических сил вела там сугубо оборонительные бои, отражая массированные атаки джихадистов. Я подчеркиваю тот момент, что под Алеппо сирийская армия оборонялась. И мы им в этом помогали, потому что с другой стороны была попытка изменить линию соприкосновения, окружить сирийскую армию в Алеппо и, тем самым, поменять баланс сил на севере страны в свою пользу.
Если подытожить, то общая картина под Алеппо выглядит так, что боевики "Ан-Нусры" с союзниками-джихадистами из других бандформирований пытаются нанести поражение сирийской армии и окружить ее. Сирийцы отбиваются, идут тяжелые бои, динамика пока угрожающая. Поэтому рассуждать на тему грядущего наступления правительственной армии под Алеппо я бы не стал. Во-первых, потому, что непонятно, как это сочетается с обязательствами по РПБД. Во-вторых, потому, что для этого необходимы силы и средства.
- А наша роль какая под Алеппо?
- Мы поддерживаем сирийцев, в данном случае при проведении оборонительных действий. Потому что туда же "нусровцы" подтягивают резервы, перебрасывают дополнительно живую силу, технику. Наша авиация пытается уже на подходе уничтожать эти цели, чтобы ослабить атакующий потенциал джихадистов. В общем, там идут достаточно интенсивные боевые действия, но пока для сирийцев они носят оборонительный характер.
- А Ракка скоро будет взята, по вашим прогнозам? И чьими силами?
- Что касается Ракки, которую вы упомянули, то тут я тоже воздержался бы от каких-то определенных прогнозов по поводу сроков ее освобождения. Честно говоря, я совсем не уверен, что в ближайшее время это может произойти. Опять же оговариваюсь, что могу ошибаться- я ориентируюсь на то, что слышу, читаю, находясь в Дамаске. Но пока это выглядит таким образом, что наступление сирийских войск на Ракку было приостановлено в районе Табки. А курды, соответственно, тоже застряли под Мембиджем и уже достаточно давно не могут взять этот город, топчутся на месте. Игиловцы оказывают отчаянное сопротивление, пытаются контратаковать. И пока прогресса особого не просматривается. Бои идут ожесточенные, все стороны несут значительные потери. Городок Табка расположен недалеко от Евфратской плотины, которую построили советские специалисты. Там же недалеко военный аэродром. Армия, когда на этом направлении развивала наступление, в течение нескольких дней достаточно активно продвигалась, а за Тапкой недалеко и столица этого самопровозглашенного халифата - Ракка. Но игиловцы перебросили туда подкрепление из других районов, усилили свою группировку, предприняли контратаку и продвижение правительственных сил остановили.
- Александр Александрович, а где роль России в истории с Раккой, потому что понятно, что курды при помощи США действуют, а армия Сирии все-таки с нашей помощью?
- Конечно, мы оказываем сирийским союзникам всю необходимую помощь, это же не секрет, мы этого не скрываем ни от кого. Причем помощь эта не только военно-техническая: мы передаем все, что необходимо для ведения боевых действий - и оружие современное, и боеприпасы. Мы также оказываем им поддержку с воздуха, уничтожаем цели джихадистов, в том числе на направлениях планируемых наступлений. В данном случае мы говорили про режим прекращения боевых действий - я хочу обратить внимание, что на ИГИЛ (запрещена в РФ - ИФ) соответствующие ограничения, впрочем, как и на "Джабхат Ан-Нусру", не распространяются. Воевать с игиловцами можно и нужно. Другое дело, что все это непросто, как показывают последние события. И с курдами мы тоже взаимодействуем. У нас есть контакты с курдами по разным каналам, в том числе и по военному. Поэтому говорить, что курды опираются только на поддержку американцев было бы неправильно. У нас есть общая установка - она неоднократно озвучивалась на самом высоком уровне - на то, что необходимо на борьбу с Исламским государством привлекать всех, кто может и готов в этом участвовать. И курды с их боевым потенциалом - это одна из важных сил "на земле", которая реально воюет с ИГИЛ. Мы им в этом тоже помогаем.
- По инициативе России периодически вводится режим тишины в ряде районов Сирии, в том числе в Алеппо, но "Джабхат Ан-Нусра" их все время нарушает. Насколько в принципе эффективны эти режимы тишины и не считаете ли вы, что они только позволяют "Джабхат Ан-Нусре" накапливать силы для активных наступлений?
- Это тоже очень актуальный вопрос. Но только вначале я бы хотел с понятиями определиться: режим тишины - это развитие режима прекращения боевых действий. К нему прибегают в исключительных случаях, например, когда из-за провокаций джихадистов возникает опасность масштабной эскалации боестолкновений. Допустим, боевики обстреливают позиции сирийских войск, регулярно пытаются проводить какие-то атаки, боевые вылазки совершаются. И сирийские войска в порядке самообороны отвечают. При этом градус напряженности постоянно нарастает, и возникает опасность того, что противоборствующие стороны в этом районе схлестнутся с применением всех имеющихся сил и средств, возникнет масштабная эскалация. Тогда, чтобы этого не произошло, как превентивная упредительная мера вводится режим тишины. Это фактически усиленный вариант РПБД. Договариваются о введении режима тишины военные - российские и американские в ходе регулярных контактов, у них есть прямая линия. Они оценивают развитие ситуации. И, если она опасная, то они согласовывают целесообразность введения на том или ином участке на определенное количество времени этого режима тишины. А потом убеждают в необходимости его соблюдения сирийские стороны. Соответственно российские военные договариваются об этом с сирийским военным командованием, а американцы работают со своими подопечными из числа различных НВФ или, как они их называют, умеренных вооруженных оппозиционеров. Поэтому режим тишины - это исключительный режим чрезвычайного реагирования, призванный способствовать деэскалации ситуации на каком-то локальном театре военных действий и предотвратить расширение зоны и повышение интенсивности боестолкновений в этом районе.
В целом по стране режим прекращения боевых действий соблюдается. Общий уровень насилия удалось в значительной степени снизить, и большая часть территории страны живет спокойно. Хотя периодически в отдельных районах фиксируются нарушения РПБД. Наш Центр по примирению враждующих сторон на Хмеймиме выпускает регулярные бюллетени с указанием фактов нарушений РПБД. Как правило, в последнее время чаще всего они фиксировались в Алеппо, в горной Латакии в зоне, прилегающей к турецкой границе, и в пригородах Дамаска- Западной и Восточной Гуте.
Ваш вопрос был сформулирован очень корректно и правильно. Бандформирования действительно пользуются этим перемирием для пополнения своих рядов новыми добровольцами-джихадистами, для восстановления арсенала оружия и боеприпасов, то есть для наращивания своего боевого потенциала. Понятно, что это не нравится нашим сирийским партнерам и вызывает определенные озабоченности у нас. Потому что, куда будет направлен этот потенциал, тоже ясно. Последние бои под Алеппо наглядно продемонстрировали, что как только нусровцы, прикрываясь другими НВФ и пользуясь преимуществом РПБД, смогли восстановить свои возможности для проведения активных наступательных боевых действий, они тут же их предприняли. По этому поводу российские представители, в том числе на уровне руководства МИД и Минобороны, уже неоднократно высказывались, и, в частности, говорили о важности решении двух основных задач, которые пока остаются невыполненными.
Первая - это необходимость перекрытия турецкой границы, через которую, собственно, идет основная подпитка боевиков. Вторая - это размежевание между террористической "Джабхат Ан-Нусрой" и другими НВФ, которых американцы считают умеренными. До тех пор пока эти главные задачи не будут решены, террористы, которые должны быть разгромлены и уничтожены в Сирии, будут продолжать укрепляться.
- Логично вас спросить дальше, как же вести борьбу с "Джабхат Ан-Нусрой" в условиях РПБД? США попросили Россию не наносить авиаудары по "Джабхат Ан-Нусре" до размежевания оппозиции. Как долго Россия собирается ждать этого размежевания и наблюдается ли какая-то динамика сейчас в этом?
- Было выступление Сергея Шойгу с обозначением временного периода, после которого мы начнем работать. Потом американцы опять нас активно просили дать им еще время. Соответственно, мы сняли жесткое требование по привязке к конкретной дате решения этой задачи. Недавно высказывался по этому поводу и Сергей Лавров. Он тоже говорил о недопустимости затягивания американцами выполнения своих обязательств применительно к размежеванию "Джабхат Ан-Нусры" и других бандформирований, других группировок вооруженной оппозиции, которых США считают умеренными, хотя зачастую они воюют вместе, одним фронтом, перетекают из одной группировки в другую, они - братья по оружию. Как их можно разделить на земле, я, честно говоря, слабо себе представляю. Но американцы на себя такое обязательство взяли, и мы, соответственно, терпеливо ждем момента, когда эта работа будет сделана. Как много у России терпения, и как долго мы готовы ждать еще, это, наверное, вопрос не ко мне.
- А как вообще вы оцениваете перспективы координации с Свободной Сирийской армией в борьбе с террористами в Сирии?
- Мы пытаемся взаимодействовать с Свободной сирийской армией, у нас были контакты. Понятно, что об этом публично много не говорят, потому что тема эта деликатная. Как правило, полевые командиры тех формирований, аффилированных со Свободной сирийской армией, которые идут на взаимодействие с нами, не очень заинтересованы в огласке этих фактов по разным причинам. В том числе потому, что большую часть техпомощи и финансирования они получают от других стран, которым это может не очень понравиться. Но "на земле" мы с ними взаимодействуем, особенно неплохо это получалось до недавнего времени на юге Сирии, в провинции Дараа, например. Больше я на эту тему говорить ничего не буду с учетом ее закрытости.
- Возможна ли более тесная координация с Вашингтоном по борьбе с терроризмом в Сирии и насколько в этой связи легитимно участие США в операциях, которые происходят в Сирии, на севере страны, в операциях Демократических сил Сирии, не считаете ли Вы, что они пытаются каким-то образом перехватить инициативу, учитывая то, что они активно поддерживают курдов на севере? Возможно ли, что Россия и США договорятся о единой карте вооруженных формирований в Сирии?
- По поводу взаимодействия с США в борьбе с ИГИЛ и повышения эффективности от этого взаимодействия, я только что пытался высказаться. Это взаимодействие необходимо для того, чтобы добиваться результата. Если каждый будет воевать с ИГИЛ, сообразуясь с собственными планами, не координируя свои действия с другими игроками "на земле" или участниками этого процесса, то отдача, конечно, будет невысокая. Поэтому мы всегда призывали и продолжаем призывать всех наших партнеров плотнее координировать усилия, взаимодействовать, в том числе уже на этапе планирования операций. Где-то это получается, а где-то - пока нет. Но мы настроены на очень серьезную работу, честную и эффективную с нашими американскими партнерами. Все будет зависеть от наличия с их стороны политической воли и готовности идти на какие-то совместные практические действия с нами, практические шаги "на земле".
Что касается курдов, опять же, я уже говорил, мы с ними тоже взаимодействуем. Мы считаем курдов участниками широкой антиигиловской коалиции. Пусть она не формализована какими-то публично озвученными договоренностями, но они воюют с ИГИЛ, и сирийская армия воюет с ИГИЛ, и американцы во главе своей коалиции пытаются уничтожать с воздуха игиловские объекты. Поэтому все мы делаем одно дело, и разумно было бы делать его сообща.
По поводу карты. Мы с американцами давно пытаемся выйти на взаимопонимание по этому вопросу и обозначить на общей карте районы, контролируемые той или иной вооруженной группировкой. Это очень важно, потому что если мы договорились, что с умеренными оппозиционерами воевать нельзя, а с "Джабхат Ан-Нусрой" можно и нужно, то надо понимать, в каком месте находится "Джабхат ан-Нусра", а в каком эти самые умеренные боевики. Эта работа ведется, или так скажем, попытки эту работу сделать уже давно предпринимаются. Но опять же, насколько я понимаю, мы пока не очень далеко продвинулись. Хотя какой-то прогресс есть. Может быть, не настолько быстрый, чтобы испытывать удовлетворение по этому поводу, но процесс продолжается.
- Как Москва относится к сообщениям о том, что французские силы, диислоцированные на севере Сирии, начали строительство военной базы близ города Кобани? Одновременно посол Сирии в РФ заявляет о планах Германии дислоцировать свои силы в районе Мембидж? Что вам известно об этом? С кем координируются Париж и Берлин по этим вопросам?
- Присутствие иностранных военных на сирийской территории без согласования с правительством этой страны, выражаясь юридическим языком, является нарушением базовых норм международного права. По этому поводу официальный Дамаск уже несколько раз обращался в Совет Безопасности ООН с призывом осудить подобные действия, которые сирийцы квалифицируют как акт вооруженной агрессии. Соответствующее письменное обращение было направлено в Нью-Йорк дней десять назад, когда впервые прошли сообщения о том, что "на земле" появились военные специалисты из Германии и Франции. Сирийские власти пожаловались в СБ, они назвали это агрессией. Мы со своей стороны уже давно призываем все стороны, которые ведут борьбу с ИГИЛ на территории Сирии, координировать свои усилия, в том числе с законным правительством Сирии, с сирийской армией, поскольку именно она играет самую заметную и важную роль в этом противостоянии с террористами. Но пойти на такое открытое сотрудничество, в том числе даже в сфере антитеррора, с сирийским правительством западные страны по понятным соображениям сейчас не могут. Я бы так это прокомментировал.
- А раньше сирийцы говорили, что либо с Дамаском надо координироваться, либо, если с Москвой кто-то из иностранных сил координируется, то тогда тоже можно.
- Да, сирийцы настаивали, что если кто-то не хочет напрямую с ними взаимодействовать, то это можно было бы делать через Россию или с помощью России.
- Они в своем письме перечислили Францию и Германию, или США тоже туда включили?
- По поводу США они уже раньше обращались. Последнее письмо было про французов и немцев.
- А нам доподлинно известно, каковы планы далекоидущие Парижа и Берлина?
- Нет, мне точно доподлинно это неизвестно. О таких планах, если они и имеются, не принято говорить вслух. План имеет шансы на реализацию до тех пор, пока о нем не догадываются, если мы говорим о военных делах.
- По данным американских СМИ, сотрудники госдепартамента США в письме руководству ведомства предложили наносить удары по войскам правительства Сирии по "югославскому сценарию", чтобы подтолкнуть Башара Асада к мирному соглашению. Как Москва относится к такой инициативе? Какая реакция последует на возможные попытки реализовать "югославский сценарий"?
- Если честно, эта новость меня сильно расстроила и даже где-то обескуражила, прежде всего, с точки зрения профессиональной этики. Если кадровые дипломаты, сотрудники внешнеполитического ведомства США, призывают свое руководство опять попытаться решить сложную региональную проблему бомбардировками - это говорит само за себя. Судя по всему, опыт Ирака и Ливии этих людей ничему не учит. И это печально. Я предполагаю, что это может быть очередным пропагандистским вбросом, который встраивается в предвыборную кампанию одного из кандидатов в президенты. Может быть, это больше рассчитано на внутреннюю аудиторию. Может быть, это блеф и или пробный шар, запущенный, чтобы прозондировать, какая реакция будет на этот безответственный призыв. Я думаю, что нам на подобные провокации публично реагировать не стоит, и надеюсь, что до реализации подобного сценария дело не дойдет.
До сих пор американцы при всех критических замечаниях в их адрес вели себя достаточно адекватно по Сирии. Можно вспомнить и операцию с химическим разоружением, когда в последний момент удалось остановить казавшуюся на тот момент неминуемой крупномасштабную силовую акцию. И в дальнейшем удалось обеспечить выход на режим прекращения боевых действий, прежде всего, благодаря усилиям России и США. В позитиве можно отметить и договоренности по дорожной карте политического урегулирования, которые были выработаны при лидирующей роли российско-американского тандема в рамках Международной группы поддержки Сирии. На таком фоне разговоры о том, что нужно бомбить, да еще если эти призывы звучат от коллег-дипломатов, которые в принципе по должности должны заниматься поиском политико-дипломатических решений, а не провоцировать применение силы, это все звучит, по меньшей мере, странно. И никаких положительных эмоций, естественно, у меня лично не вызывает.
- Позвольте уточняющий вопрос по курдам. Они, видимо, борются не только за всю Сирию, но и за себя, потому что хотят автономию. И в этой связи готова ли Россия повлиять на Дамаск в этом вопросе, считаем ли мы возможным установление курдской автономии, и допускаем ли мы создание федерации, вообще федерализации Сирии, и таким образом курдской автономии как часть этой федерации?
- Я бы начал с того, что вопрос о перспективах появления в Сирии курдской автономии – это, прежде всего, внутрисирийский вопрос. Мы всегда исходили из того, что это внутреннее дело сирийцев. Они сами должны договориться между собой по поводу того, какой будет или какой должна быть их страна в посткризисный период. И как в этой новой Сирии будут обеспечены права и интересы национальных и религиозных меньшинств. Там ведь не только курды и арабы живут, там есть ассирийцы, туркоманы, армяне, черкесы. Это если говорить о национальных меньшинствах. Кроме того, в Сирии проживают представители самых разных конфессий: и сунниты, и шииты, во всех их ответвлениях, различные христианские церкви, езиды. То есть надо думать и договариваться о том, как права всех этих национальных и религиозных меньшинств будут обеспечены и соблюдены в будущей постконфликтной Сирии.
Для этого, как я понимаю, важно в том числе правильно распределить полномочия и ответственность между центральным правительством в Дамаске и органами управления на местах. При этом нельзя исключать и вариант, при котором могут появиться новые какие-то модели, которых не было в прежнем административно-государственном устройстве Сирии, в том числе новые модели культурной либо территориальной автономии. Возможно, договорятся о каком-то особом статусе для курдов- я не знаю, куда выведет этот межсирийский диалог. Что мы можем сделать, и мы это делаем, так это помочь сирийским сторонам находить взаимопонимание по этим и другим сложным вопросам. То есть мы настраиваем их на поиск компромисса. Но решение за сирийским народом. Если и когда будет выработана новая конституция, где все эти вещи будут прописаны, или будут внесены поправки в действующую конституцию, изменяющие ее таким образом, чтобы там вопросы гарантий прав нацменьшинств были отфиксированы, то сирийский народ будет утверждать эту конституцию на референдуме, либо не утверждать. То есть в данном случае это внутреннее дело сирийцев. Мы ни в коем случае никому не хотим навязывать свою волю, мы помогаем им договориться.
- Заключительный вопрос по поводу перспектив очередного раунда межсирийских переговоров. И кстати, вот учитывая то, что там сменился глава делегации вот в ВКП, раньше был представитель из Джейш Аль-Ислам, по-моему, да?
- Да, произошли перестановки в рядах Высшего переговорного комитета. Убрали наиболее одиозные фигуры, которые раздражали всех остальных и выступали с заведомо нереализуемыми лозунгами, выхолащивая тем самым саму идею переговоров и фактически торпедировали весь этот диалоговый процесс. Их заменили на других персонажей, которые выглядят более прилично. Но изменится ли от этого принципиальный подход всей этой переговорной команды - мы ее называем эр-риядская группа, потому что Высший комитет по переговорам был сформирован по итогам съезда оппозиции, который состоялся в конце прошлого года в Эр-Рияде, столице Королевства Саудовская Аравия.
Я не уверен, что эр-риядская группа в принципе готова поменять базовые элементы своей переговорной позиции. Пока они по факту требуют, если называть вещи своими именами, фактической капитуляции режима. Они говорят, что Б.Асад должен уйти. То есть это ультиматум, это условие для продолжения дальнейшего разговора. А дальше давайте обсуждать, как вы нам отдадите власть. Ну понятно, что с таким подходом рассчитывать на достижение какой-то компромиссной договоренности сложно, если вообще реалистично. Поэтому, собственно, с этим, наверное, связана пауза в женевских переговорах. Стаффан де Мистура понимает, что собрать этих людей в Женеве и в очередной раз услышать эти максималистские требования, в очередной раз убедиться, что стороны категорически не готовы к предметному разговору, - смысла в этом нет. Плюс сейчас еще Рамадан. В общем, когда состоится очередной раунд, и будет ли он результативным, начнется ли там конструктивный разговор, я не знаю.
По поводу нашего отношения к "Джейш Аль-Ислам" и "Ахрар аш-Шам", да, действительно, мы официально предложили внести эти две группировки в террористический список Совета Безопасности ООН. Руководствуемся при этом тем, что эти бандформирования и по своей идеологии, и главное, по практике своих действий вполне соответствуют квалификации "террористическая группировка". Так, допустим, "Джейш Аль-Ислам" обстреливала Дамаск в течение нескольких лет, в том числе и российское посольство. Разве нападение на дипмиссию не является актом терроризма? Или убийство мирных жителей в городе, стрельба по площадям- это не террористические методы? Для нас очевидно, что эти бандиты являются террористами. Соответственно, мы предложили Совету Безопасности квалифицировать их в таком качестве.
С "Ахрар Аш-Шам" тоже все понятно. Это не менее одиозная организация, которая оченьплотно связана с "Нусрой". Они исповедуют ту же радикальную исламистскую джихадистскую идеологию, да и цели и задачи у них те же- построение исламского государства в Сирии. И методы те же- на их совести череда кровавых преступлений, унесших очень много жизней, в том числе и жизней мирных граждан. Поэтому мы это предложение внесли. К сожалению, ряд членов Совета Безопасности ООН, насколько я помню, речь идет о западной тройке постоянных членов, это США, Великобритания и Франция, и примкнувших к ним украинцев - эти четыре страны заблокировали нашу заявку. Пока вопрос не решен. То есть Совет Безопасности не смог принять консенсусное решение по поводу квалификации этих двух НВФ в качестве террористических организаций.
