Финансировать оппозицию не собираюсь

Экс-глава "Евросети" Евгений Чичваркин рассказал "Интерфаксу" о возможном возвращении в Россию, борьбе с коррупцией и своем отношении к арт-группе "Война" и движению "Наши"

Москва. 31 января. INTERFAX.RU - В последнее время бывший совладелец "Евросети" Евгений Чичваркин постоянно оказывался в центре внимания: сначала обвинения с него снял российский суд, затем из списков разыскиваемых лиц его исключил Интерпол. Обозреватель "Интерфакса" Тимур Хурсандов встретился с бизнесменом в Лондоне и узнал, что тот думает о прекращении дела против него, возможности возвращения в РФ и ситуации в России в целом.

- Евгений, недавно Интерпол исключил Вас из списка разыскиваемых лиц. Что-то для Вас это меняет?

- Для меня может что-то изменить решение британского суда, если он изменит меру пресечения, а это может быть только после отзыва запроса на экстрадицию. По идее, это должно произойти, так как было решение суда в России.

- Вы уже говорили, что не собираетесь возвращаться в Россию. А могут быть какие-то условия, гарантии безопасности, необходимые для Вашего возвращения?

- Не собираюсь. Ну, а кто у нас может гарантировать? Те люди, которые пять лет преследовали компанию? Я их гарантиям не поверю. Это глава бюро специальных технических мероприятий Борис Мирошников (отправленный на прошлой неделе в отставку - ИФ) и Константин Мачабели, руководитель подразделения "К". Ими подписаны были все документы по преследованию нас от начал и до конца - по всем уголовным делам: по тем, которые пытались инициировать и не инициировали, и по существующим. Изначально у них были экономические причины, но так как я был личностью достаточно громкой и известной, потребовалось также включить и политическое крыло осенью 2008 года.

- А вы полагаете, что новое дело против Вас все-таки будет?

- Иначе во всем вообще нет логики.

- Какая же логика в том, что прекращается одно дело и сразу заводится другое?

- Ну, им же надо, видимо, облегчить мне доказательство того, что это политическое дело. Вероятно, для этого. Это упрощение работы для наших адвокатов

- Здесь Вы за свою безопасность не опасаетесь?

- Опасаюсь, конечно. Но неизвестно, что опаснее - сидеть тихо, прятаться или общаться со СМИ и выражать свое мнение.

- Ожидаете ли Вы преследования бизнесменов в России в дальнейшем?

- Конечно. Если все раньше сходило с рук, то почему это должно прекратиться? На каком основании? Наскочил, деньги украл – все. Почему это должно остановиться?

Я вам вот что скажу. Здесь в Британии сейчас в школах уже есть классы почти полностью из русских. Детей вывозят в безопасное место. Детей вывозят активнее, даже чем сами активы

- А Вы сами продолжите заниматься бизнесом?

- Да, розничной торговлей. Я больше ничего не умею, да и очень это приятное занятие, хорошее.

- Здесь в Лондоне?

- Ну, конечно, раз я здесь живу. Нельзя иметь успешный магазин там, где ты не находишься.

- А как Вы расцениваете возможности по ведению дел в России, предпринимательский климат?

- Все хуже и хуже. Нет, ну понятно, что если ты зарегистрируешь компанию с нуля в торговом центре, где все документы нормальные, будешь улыбаться, продавать понятные вещи купленные и сделанные в России, скорее всего, ты не коснешься практически коррупции: у тебя будут маленькие прибыли, много тяжелой работы и большие налоги. Но таких компаний совсем немного, которые никак не связаны (с коррупцией - ИФ).

Есть ухудшение. Все хуже и хуже. Последние увеличения налогов, показывают, что власть имущие нервничают очень сильно, потому что есть районы с очень большой безработицей, люди хотят уходить в тень, собрать столько налогов, сколько запланировано, не получится. Уже невозможно выполнить бюджетный показатель по инфляции: первые две недели года уже показали, что их невозможно выполнить. То, что они написали в бюджете по прогнозу по инфляции это бред, причем преднамеренный бред.

Реальной экономики нет вообще. По принципам, далеким от законных, скажем - меритократическим, блага распределяются не лучшим людям.

Или вот госрегулирование цен на продовольствие. Это подкоп под основы страны. Это преступление против нации. Они под этой ширмой будут грабить. А эффекта не будет никакого уже сейчас в России еда дороже в два-три раза, чем здесь: в России тратят на еду около половины доходов, а здесь – 15%. Начать грабить этот рынок это позор. Они пошли по неверному пути и точка невозврата пройдена. Госрасходы растут, это абсолютно неконтролируемый никем вал.

Пока власть подпитывается высокими ценами на энергоресурсы, и, несмотря на то, что это самая большая неэффективная экономика в мире, она может с ростом цены на нефть оставаться такой в среднесрочной перспективе уж точно. К смене власти может привести драматическое снижение цены на энергоресурсы. Но тогда эта смена власти будет кровавой, и придти к власти могут совершенно не либералы, а националисты, вдруг ниоткуда взявшиеся анархисты или какие нибудь левые с комсомольским эхом из серии "Взять и поделить".

- А как же продвигаемые сейчас инновации, современные технологии?

- Инновации, нанотехнологии – это все отлично, это все надо делать. Но эффективность от них не такая, как неэффективность от украденного, от коррупции.

- Как Вы оцениваете меры по борьбе с коррупцией в России?

- У меня нет оснований предполагать, что этот процесс эффективен. Это опухоль, которая сильнее, чем мозг, она может только наращиваться.

- Вы заявляли, что готовы поддержать некоторые оппозиционные проекты? Но оппозиция в России, Вы – в Лондоне. Каким образом Вы будете ее поддерживать? Материально?

- Нет-нет. Я вообще денег никому не даю. Это заблуждение, это дурное дело - требовать у меня деньги. Финансово (поддерживать оппозицию - ИФ) не собираюсь, а написать, выступить в YouTube, дать интервью, не знаю, например, если оппозиция наберется духа и примет цвета обманутых дольщиков. Я считаю, что это самая правильная оппозиционная сила с точки зрения брендинга: хотя с точки зрения брендинга они все ужасны, но самые из них правильные - это обманутые дольщики. Что касается синих ведерок – да, если они обратятся, если мне настолько понравится, я в принципе могу поддержать. Если вдруг будет выездная сессия МВД в Лондоне, и меня попросят придти с синим ведерком на голове, я подойду.

Членом каких-либо партий я не буду: у меня не получилось, оказалось, что я не очень-то готов для этого. Я попробовал, искренне хотел, но не получилось: и им было некомфортно - говорили, больно Чичваркин долго ковыряется, - и мне. Я подбирал людей для политсовета, а мне пытались инсталлировать туда сотрудников ФСБ, а я не хотел сотрудников ФСБ.

- Есть ли в рядах оппозиции кто-то способный в перспективе возглавить страну?

- Нет. Альтернативного национального лидера сейчас нет. Как только чье-то видео, выставленное на YouTube, наберет больше просмотров, чем песня Воровайки "Хоп, мусорок", то можно будет сказать, что альтернативный национальный лидер есть.

- Как Вы относитесь к другим необычным оппозиционным проявлениям? Арт-группе "Война", например?

- Я отношусь к ним именно как к арт-группе. То, что они делают – это передовой край современного искусства. Я про Литейных мост смотрел раза три. Когда мне было 17 лет, я тоже делал всякие – не такие яркие и громкие – вещи, тоже чудил. Но чудить с серьезным смыслом, чтобы осталось это панковское детство, и при этом одновременно – достаточно взрослая гражданская позиция, это отличает ярких представителей современного искусства от просто панков.

- А что Вы думаете по поводу провластных молодежных объединений, в частности - "Наших"?

- Я с ними как-то не сталкивался даже, вот вообще ни разу. Меня даже на Селигер не позвали, а я бы поехал обязательно. Можете так и написать: "Чичваркин жалеет, что не съездил на Селигер". Знаете, когда появлялась "Молодая гвардия" или кто-то, когда я еще был "преступником", я давал интервью, которое не вышло, а сейчас, пока я временно не "преступник", они освещали события вокруг меня без агрессии.

- Лондон уже довольно давно стал "заповедником" российских бизнесменов, как опальных, так и нет? Общаетесь ли Вы друг с другом?

- С кем-то да, с кем-то нет. С кем получилось общаться, общаемся. Не никакого напряжения, есть взаимный интерес.

/Интерфакс/