США не считают, что в отношении Грузии должно быть введено оружейное эмбарго

Заместитель госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии Филипп Гордон в интервью "Интерфаксу" дал оценку проблеме поставок оружия в Грузию

Вашингтон. 7 августа. INTERFAX.RU - Заместитель госсекретаря США по вопросам Европы и Евразии Филипп Гордон, занимается вопросами формирования американской политики, в том числе на постсоветском пространстве, и назначен на эту должность в 2009 году. О том, кто, по мнению США, виноват в прошлогодней войне на Кавказе, прислушаются ли США к призыву России не поставлять вооружения Грузии, удастся ли до конца года заключить новый договор о СНВ, он говорит в интервью корреспонденту Интерфакса в Вашингтоне Петру Черёмушкину.

Мой первый вопрос будет о Грузии, о событиях годовой давности. Здесь, в Вашингтоне, говоря о событиях годичной давности, чаще всего употребляют выражение "российское вторжение", но в России существует совершенно другой взгляд на те события. Можете ли Вы сказать, что в течение прошедшего года США приняли тот факт, что Грузия первой начала военные действия (в августе 2008 года)?

У нас сохраняются различные взгляды с Россией в отношении Грузии. Мы ясно даем понять: несмотря на то, что мы работаем с правительством России в различных областях, где у нас есть совместные интересы и где мы согласны, имеются также разногласия в отношении Грузии.

Российская версия событий сводится к тому, что Грузия начала войну, а Россия вынуждена была вмешаться, чтобы защитить своих друзей в Грузии. У нас другой взгляд на те события. Мы считаем, что все было гораздо сложнее. Полагаем, что ошибки были сделаны с обеих сторон. Это долгая и очень сложная история, но какими бы ни были причины возникновения войны, мы считаем, что Россия применила силу непропорционально ситуации и продолжает сохранять присутствие большого количества своих войск на грузинской территории, что не соответствует положениям сентябрьского соглашения о прекращении огня.

Мы не согласны с Россией в вопросе о признании Абхазии и Южной Осетии. Мы также озабочены отсутствием международных наблюдателей в регионе. Сегодня у нас охраняются серьезные разногласия с Россией по этой проблеме.

Как Вы знаете, Россия призывает остановить поставки вооружений в Грузию. Не только наступательных, но всяких других. Согласятся ли США не поставлять оружие в Грузию и продолжаются ли эти поставки в настоящее время?

У США существуют долгосрочные отношения в области безопасности с Грузией, которые сосредоточены на программах военной доктрины, военного образования, отношений между военными и гражданскими, а так же помощи Грузии по размещению войск в Афганистане. Мы в настоящее время не продаем Грузии оружие. Но одновременно мы не считаем, что в отношении Грузии должно быть эмбарго на поставки оружия. Как любая страна, Грузия имеет право на самооборону. Мы неоднократно подчеркивали, что не существует военного решения разногласий в отношении Абхазии и Южной Осетии. И как я уже сказал, мы сосредоточены на повышении профессионализма грузинской армии.

Почему США проявляют такой интерес к участию в миссии наблюдателей ЕС в Грузии?

Мы считаем, что должны быть независимые объективные наблюдатели за ситуацией в Грузии. Мы были огорчены тем, что не удалось оставить наблюдателей ОБСЕ и продлить мандат наблюдателей ООН в Абхазии, потому что мы считаем необходимым иметь объективных международных наблюдателей. И поэтому мы проявляем такую поддержку миссии наблюдателей ЕС, которая остается единственной международной миссией в этом регионе в настоящее время. Поэтому вопрос не в участии США в этой миссии, а в успехе этой миссии. Мы с большим удовольствием узнали, что ЕС принял решение продлить мандат этой миссии еще на год. Мы высказывали свою поддержку этой миссии, но никто не просил нас участвовать и мы не добивались участия в ней.

Позвольте перейти к другой теме – интервью вице-президента Байдена газете Wall Street Journal, которое вызвало немалое раздражение в Москве. Политики и дипломаты в Москве задаются вопросом, а кто формирует внешнюю политику – президент или другие уважаемые члены его команды. Почему автор идеи "перезагрузки" делал столь негативные прогнозы в отношении будущего российско-американских отношений и ситуации в России?

Думаю, некоторые наблюдатели зашли слишком далеко в оценке интервью вице-президента, где он сделал ряд откровенных комментариев в отношении проблем, перед которыми стоит Россия. И многие россияне согласятся с характеристикой тех проблем, о которых говорил вице-президент. Эти наблюдатели также слишком рьяно ожидали увидеть противоречия в администрации Обамы в целом и на российском направлении в частности. Но администрация едина в большей степени, чем какие-либо другие администрации, виденные нами в течение последних десятилетий, включая вице-президента и президента. Вице-президент был первым представителем администрации США, высказавшимся о "перезагрузке" отношений с Россией. И мы сохраняем намерения работать в этом направлении. Высказывания, сделанные вице-президентом в отношении проблем, перед лицом которых стоит Россия, не означает нашего отхода от улучшения отношения с Россией. Президент вырабатывает политику. Ее положения он сформулировал во время визита в Москву. И вице-президент, и все мы полностью ее поддерживаем.

Перейдем к Договору, который должен придти на смену СНВ. Считаете ли вы, что США и Россия смогут выработать новый договор до конца этого года? Может ли произойти какой-то размен при выработке этого договора между Москвой и Вашингтоном, скажем, по таким вопросам как Иран или уступки на постсоветском пространстве?

Могу лишь надеяться, что договор, который придет на смену договору о СНВ, будет выработан к концу года. Но никто не может дать полных гарантий. В этом природа переговоров. У каждой стороны есть своя позиция, и, соответственно, существуют различия по цифрам и размерам, которые были озвучены во время московской встречи. И нельзя сказать заранее, насколько мы сможем достигнуть успеха. Обещаний пока делать нельзя, потому что у каждой из сторон свои интересы, и они не собираются отказываться от них автоматически.

В отношении увязок, о которых вы говорите, могу сказать, что в наших общих интересах снизить число ядерного оружия. И дело не в разменах, а в том, что мы не заинтересованы в игре, при которой вы делаете уступки в одной сфере и выигрываете в другой. Общие интересы позволяют нам достигать соглашения в таких сферах, как контроль над вооружениями, Афганистан, торговля и многие другие. Но у нас есть принципы, которые мы намерены защищать, и мы не будем жертвовать ими во имя заключения других договоренностей.

Иран остается серьезной проблемой с точки зрения стремления к обладанию ядерным оружием. Какие действия и практические шаги вы бы ожидали от России на иранском направлении?

Иран большая и растущая проблема как для США, так и для России. С нашей точки зрения, если Иран создаст возможности для создания ядерного оружия, произойдет дальнейшее распространение ядерного оружия в регионе. Возрастет риск военных действий со стороны Израиля или кого-либо другого. Может произойти распространение ядерного оружия в другие страны, а это совсем не то, что мы или Россия хотели бы видеть. Поэтому у нас есть общие интересы в предотвращении этого. Думаю, что российское руководство разделяет эту точку зрения. Не в интересах России Иран, обладающий ядерным оружием.

Администрация Обамы заявляла, что готова вести переговоры с Ираном, поддерживать гражданскую ядерную программу Ирана – мы внесли ряд предложений на эту тему вместе с нашими партнерами по шестерке – и мы настроены серьезно. Но время идет, а иранские ядерные центрифуги продолжают работать. Если мы не увидим ответа со стороны Ирана, наше давление на Иран должно возрасти.

Россия, как постоянный член Совета безопасности ООН и как страна, которая периодически продавала оружие Ирану, имеющая с ним торговые отношения, в том числе и в ядерной области, может помочь нам оказать давление на Иран. Это в наших общих интересах.

Замечаете ли Вы какое-либо изменение позиции России по этому вопросу за последние несколько месяцев?

Не могу сказать, что за последние месяцы вижу драматические перемены. Однако, кажется, что за последнее время в России возросло убеждение, что Иран движется в сторону обладания ядерным оружием. Но Россия сохраняет скептицизм в отношении санкций или действий Совбеза ООН. И об этом мы много говорим. Мы тоже не горим желанием вводить санкции. Мы бы хотели найти другой способ убедить Иран вернуться в международное сообщество. Наш взгляд сводится к тому, что мы с Россией должны усилить давление на Иран.

Нынешняя администрация проводит переоценку своей политики в сфере ПРО. Когда эта оценка будет завершена? Считаете ли Вы, что США смогут приостановить размещение систем ПРО или будет продолжена та же политика, что и политика предыдущей администрации с некоторыми вариациями?

Президент неоднократно говорил, что он видит рост ракетно-ядерной угрозы со стороны Ирана, и если мы сможем разместить систему, которая сможет защитить нас, мы должны это сделать. Вопрос в том, как лучше это сделать и в этом суть происходящей оценки. В чем суть иранской угрозы, и как мы можем наилучшим образом защитить себя и своих союзников. Президент заявил, что эта оценка должна быть завершена к концу лета. И тогда будет принято решение, а пока мы рассматриваем очень серьезно с точки зрения технологий, как лучше защитить себя.

Когда это будет объявлено?

Президент сказал, что эта оценка должна быть произведена к концу лета. Пентагон работает и изучает все возможности. Это должно быть объявлено вскоре.

В августе?

Конец лета – это сентябрь. Но это не тот случай, когда следует торопиться, а дать возможность техническим экспертам время, которое им нужно. Эксперты должны тщательно все просчитать, чтобы президент мог принять наиболее взвешенное решение.

Польские СМИ уже объявили, что решение принято.

Значит, польские СМИ знают больше, чем я.

Ожидаете ли Вы российско-американских контактов на высшем и высоком уровне? Можем ли мы ожидать встречи между президентами Обамой и Медведевым во время сессии Генассамблеи ООН в сентябре?

Мне не известно о конкретных встречах. Мы, конечно, можем ожидать, что президенты будут поддерживать постоянный контакт и встречаться. Московский саммит не был единственным саммитом – это было начало процесса тесного взаимодействия. И лидеров двух стран объединяет множество общих интересов.

Не так давно Вы сказали, что Россия может стать членом НАТО. Вы всерьез верите в это?

Вы должны точно посмотреть мою цитату. Я сказал, что двери НАТО открыты любой европейской демократии, которая соответствует критериям членства в организации. Если у страны есть желание вступить в НАТО, она может подать заявку и вступить. НАТО не ходит и не рекрутирует никого в свои ряды. Альянс приветствует и рассматривает заявки. И Россия не должна быть исключена из этого ряда. Мы делаем то, что говорим. Если возникает консенсус среди стран-членов НАТО, мы можем открыть двери. Это относится к России, как и к другим потенциальным кандидатам.

США поддерживают вступление Украины в НАТО, однако в самом украинском обществе нет согласия в отношении вступления в НАТО. И с этой точки зрения кажется, что у Украины нет стремления вступить в НАТО, потому что это выглядит в большей степени как идея её политической элиты. Но почему США проявляют такую активность в этом вопросе?

Мы не рекрутируем и не приглашаем страны вступлению в НАТО. У альянса есть политика в отношении вступления, которая ясна и последовательна. Это дело самих украинцев решать, как им поступить. Если с точки зрения украинской конституции они могут подать заявление, они могут это сделать. Но это им самим решать. Поэтому это (членство Украины в НАТО ИФ) не то, что мы генерируем или проталкиваем из Вашингтона.

/Интерфакс/