Москва. 14 ноября. INTERFAX.RU - В преддверии саммита Россия-НАТО в Лиссабоне, который запланирован на 20 ноября, постоянный представитель США в НАТО Айво Даалдер дал интервью дипломатическим корреспондентам "Интерфакса" Ксении Байгаровой и Андрею Барановскому.
- Господин посол, Вы разделяете точку зрения, что грядущий саммит Россия-НАТО в Лиссабоне станет поворотной точкой в отношениях между Россией и НАТО?
- Мы это увидим только на самом саммите, но вероятность того, что он станет действительно поворотным моментом, конечно, существует со всех точек зрения. Мы хотим перезагрузки отношений между Россией и НАТО, точно такой же, как в отношениях США с Россией. За последние годы ситуация значительно улучшилась. Сейчас мы должны воспользоваться повесткой дня саммита и в предстоящие дни, недели и месяцы искать сферы практического взаимодействия, в которых Россия и страны НАТО могли бы сотрудничать для борьбы с вызовами 21 века. Мы надеемся эту работу завершить и рассчитываем, что президент Медведев и остальные 28 лидеров стран НАТО смогут прийти к общему пониманию по этому вопросу.
- Россия неоднократно выражала обеспокоенность в связи с новой стратегической концепцией НАТО, в частности, по поводу ее соответствия положениям Устава ООН. Есть ли какие-то гарантии, что новая Концепция не принесет неприятных сюрпризов для российской делегации в Лиссабоне?
- Да, я думаю, гарантии есть. Я имею в виду Вашингтонский договор – основополагающий документ НАТО. В его преамбуле и первой статье говорится о том, что НАТО является альянсом, который поддерживает цели и принципы Устава ООН. Так что ни в новой Стратегической концепции, ни в какой-либо другой стратегической концепции, которую НАТО когда-либо принимала или примет, не будет никаких отклонений от основополагающих принципов и целей Устава ООН, и мы это еще раз подтвердим. Так что поводов для беспокойства нет.
Новая стратегическая концепция - это документ, который нацелен в будущее, нацелен как на саму НАТО, которая способна защитить своих членов и друзей от новых угроз, так и на способы обеспечения безопасности во всем мире путем сотрудничества с другими партнерами. В этой концепции будет определено, что Россия является страной, с которой НАТО хочет иметь крепкие стратегические партнерские связи, и мы намерены развивать такое сотрудничество. Именно на это нацелена Стратегическая концепция, и именно об этом мы намерены говорить. Я не вижу ничего в этой Концепции, что могло бы стать сюрпризом для России или для кого-либо еще, когда ее содержание будет объявлено.
- Считаете ли Вы целесообразным заключение юридически обязывающего соглашения между НАТО и Россией о неразмещении существенных боевых сил вблизи российских границ?
- Мы считаем, что необходимо следовать уже существующей договорно-правовой базе, определяющей отношения между всеми государствами Европы на основе четырех фундаментальных принципов и обязательств. Мы не стремимся заключать соглашения и не нуждаемся в учреждении новых институтов. Нам нужно соблюдать все принципиальные договоренности, заложенные в уже существующих договорах и соглашениях, а также использовать те структуры, которые мы уже имеем. Совет Россия-НАТО – миролюбивая структура, которая пока не раскрыла свой потенциал. Мы должны превратить Совет в организацию, которая учитывает общие вызовы, имеющиеся у России и стран НАТО, чтобы совместно, разумно и практически отвечать на эти вызовы. Именно это, я думаю, мы стремимся достичь. Полагаю, гораздо лучше заниматься практическим сотрудничеством, нежели пытаться разрабатывать новые бумаги для подписания.
- Россия и НАТО ведут работу по оценке общих угроз. Как продвигается эта работа, когда она завершится? Ваш коллега посол Рогозин сообщил, что понимания относительно ракетной угрозы достичь не удалось. Правильно ли понимать, что основным камнем преткновения является ракетная угроза из Ирана?
- Что касается общих угроз, то мы уже несколько месяцев работаем с целью создания так называемого совместного обзора угроз безопасности 21 века, и эта работа почти завершена. Мы рассматриваем такие проблемы, как Афганистан, пиратство, терроризм, техногенные и природные катастрофы, ядерное и ракетное распространение. Практически по всем этим вопросам мы достигли понимания. Однако ясно, что по вопросу распространения баллистических ракет существуют разногласия среди стран, входящих в Совет Россия-НАТО - и между Россией и США. Но пока у нас остается неделя. Мы продолжаем работать над тем, как урегулировать эти разногласия и найти путь, позволяющий нам двигаться вперед. Даже если мы придерживаемся разных мнений, в этом нет ничего страшного. Невозможно быть согласными друг с другом во всем.
- И все-таки по поводу Ирана. По прежнему ли у России и стран НАТО разные точки зрения на потенциальную угрозу из этой страны?
- Это больше касается методологии, которую мы использовали для оценки угроз и вызовов. Сейчас над этим мы работаем. Пока еще у нас остается несколько дней. Мы, наши союзники по НАТО и, как мне известно, Россия готовы сесть за стол и попытаться достичь общего понимания по поводу характера угрозы. Если даже между нами возникают разногласия, то мы будем изучать, почему они возникают. Готовы работать со всеми нашими 28-ю партнерами – странами НАТО и Россией - и найти решение до встречи в Лиссабоне.
- НАТО приглашает Россию присоединиться к своему проекту по ПРО. Не могли бы Вы прояснить: как соотносятся планы США по глобальной системе ПРО с проектом НАТО?
- Позвольте мне обозначить разницу между тем, что США предлагает России и тем, что предлагает НАТО. В контексте отношений между НАТО и Россией речь идет о сотрудничестве в сфере противоракетной обороны, отражающей угрозы в адрес Европы. Мы совместно работаем по отражению этой угрозы, совмещая возможности НАТО и России. С 2002 по 2008 годы мы уже продемонстрировали возможности сотрудничества в сфере ПРО и уже используем этот опыт, свидетельствующий о возможности совмещения наших систем таким образом, чтобы обеспечить наиболее эффективную и не затратную оборону. Данные, которые были получены в ходе такого сотрудничества в сфере ПРО (театра военных действий - ИФ), говорят о том, что мы имеем возможность расширить наше взаимодействие.
- Готовы ли в НАТО к равноправному сотрудничеству с Россией в сфере ПРО, в частности, к серьезной совместной оценке ракетных рисков до, а не вовремя физической реализации проекта по ПРО?
- США развивают свою систему ПРО, поскольку видят угрозу. Мы будем продолжать это делать. НАТО примет решение о том, как она будет реагировать на эту угрозу. В обоих случаях – и в случае с США, и в случае с НАТО, - мы даем ясный сигнал России о том, что хотим с ней сотрудничать. Мы верим в то, что существует угроза, и ее необходимо отражать, поэтому мы собираемся создавать противоракетную систему.
Мы хотели бы сотрудничать с Россией, но само по себе это сотрудничество не может быть для нас условием развития нашей противоракетной системы с учетом того, что мы видим угрозу. Ведь мы обязаны защищать свою территорию и население и будем продолжать это делать. Мы также твердо убеждены в том, что эта угроза актуальна и для России. Нам лучше работать вместе для противостояния этой угрозе, создавая более эффективную и менее затратную защиту. Россия имеет возможности в сфере ПРО, поэтому мы хотим с ней сотрудничать по данному вопросу.
- Какими Вы видите пути возвращения к режиму контроля над обычными вооружениями в Европе?
- В настоящее время мы ведем очень интенсивные переговоры и дискуссии со всеми партнерами и участниками Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) для того, чтобы понять, как мы можем решить те вопросы, которые на протяжении многих лет оставались проблемными. Так что мы в процессе переговоров, активно работаем с Россией и партнерами по НАТО, а также с государствами, не являющимися членами НАТО, но участвующими в ДОВСЕ, для того, чтобы понять, возможно ли найти способ модернизировать Договор. Очень хотелось бы, чтобы эти усилия увенчались успехом. Мы убеждены в важности сохранения режима контроля над обычными вооружениями в Европе, который отвечал бы интересам и возможностям всех стран в сфере безопасности.
- На Ваш взгляд, существует ли сегодня возможность достичь прогресса на переговорах по ДОВСЕ с учетом того, что в Абхазии и Южной Осетии, которые страны НАТО считают частью Грузии, находятся российские военные базы?
- Для того, чтобы вести настоящие переговоры, нам нужно будет сгладить все те разногласия, которые разделяют нас, учесть то, что Россия хотела бы развить в ДОВСЕ, что хотели бы привнести в договор мы, а также то, к чему хотели бы обратиться другие страны. Именно поэтому сейчас мы должны прийти к согласию по поводу основных базисных принципов будущих переговоров, затем подвести итог этим дискуссиям и посмотреть, сможем ли мы прийти к какому-то общему выводу по поводу укрепления режима ДОВСЕ. Мы сейчас занимаемся именно этим.
- Сообщалось, что во время саммита Россия-НАТО в Лиссабоне может быть принято решение о расширении возможностей транзита НАТО в Афганистан. В чем конкретно заинтересован альянс? Соответствуют ли действительности сообщения некоторых СМИ о том, что обсуждается вопрос о наземном транзите БТР НАТО через территорию России? Идет ли речь об обратном транзите, если да, то на каких условиях?
- Детали в настоящее время обсуждаются, и мы рассчитываем достичь соглашения по ним. В целом, речь идет о двух вещах: о характере оборудования, которое мы можем перевозить; а также о важной для нас возможности обратного транзита, то есть чтобы мы могли как вывозить оборудование из Афганистана, как и поставлять его в эту страну. Все подробности пока обсуждаются, но я ожидаю, что мы подпишем новое соглашение по транзиту, и определенные вещи будут нам разрешены.
- Удалось ли достичь ясности по вопросу поставок российских вертолетов афганской армии?
- Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен просил Россию обеспечить афганцев вертолетами, и мы по-прежнему рассматриваем эту возможность.
Впоследствии, как я надеюсь, будет учрежден трастовый фонд для того, чтобы обеспечивать техническую поддержку вертолетов и тренировки летного состава.
- Кто все-таки будет финансировать этот трастовый фонд: США самостоятельно или НАТО в целом?
- Этот фонд будет добровольно учрежден всеми членами Совета Россия-НАТО. Он будет открыт для всех 29 членов Совета, и каждое государство будет самостоятельно решать, какой именно вклад оно может сделать: предоставить ли запчасти или инструкторов или что-то другое.
- О каком количестве вертолетов идет речь?
- Это решать России. США закупают вертолеты для своей армии у России, но это другой вопрос и не имеет ничего общего с тем, о чем я сейчас говорю. В данном случае генсек НАТО попросил помочь, и Россия должна решить, может ли она поставить свои вертолеты.
- Правда ли, что российская сторона готова предоставить несколько вертолетов бесплатно?
- Опять же это вопрос к российской стороне. Если Россия хочет предоставить свои вертолеты афганской армии, то, я уверен, афганская армия будет очень благодарна. Но решает Россия, а не НАТО.
- Россия пока не предоставила НАТО никакой информации о своем решении?
- Нет.
- Тема афганского наркотрафика, как известно, очень чувствительная для России. Почему НАТО отказывается уничтожать маковые поля в Афганистане?
- Потому что такова наша точка зрения и наша политика. Во-первых, НАТО не задействована в решении проблем с опиумом, это не ее задача. Задача альянса – обеспечить надежную и безопасную обстановку при поддержке правительства Афганистана. Мы также считаем, что уничтожение посевов - не лучший способ справиться с проблемой. Лучший способ – обеспечить афганских крестьян альтернативными зерновыми культурами, чтобы они вместо мака выращивали пшеницу. Это то, чем мы сейчас занимаемся и достаточно успешно. Многие афганские фермеры, которые ранее выращивали опиумный мак, теперь перешли на полезные сельскохозяйственные культуры. И люди считают, что это правильный подход.
- Как Вы можете прокомментировать данные о том, что после того как международные силы вошли в Афганистан, производство героина в этой стране значительно увеличилось?
- Движение Талибан поощряет производство героина и использует наркотики в качестве средства поддержки мятежников, поэтому его производство растет. НАТО находится в Афганистане, так как в этой стране есть вооруженное сопротивление. И мы не просто присутствуем, а пытаемся навести там порядок. Если бы не альянс, это вооруженное сопротивление охватило бы всю страну.
- Россия заявила, что никогда не отправит свой персонал в Афганистан. Относитесь ли Вы к такой позиции РФ с пониманием, или же все-таки ожидаете, что российская сторона отправит в Афганистан, к примеру, военных специалистов, инструкторов?
- Россия приняла решение о том, что она не хочет отправлять в Афганистан персонал, и это ее право принимать самостоятельное решение. Но существует множество способов, с помощью которых различные страны могут внести свой вклад в афганское урегулирование. На самом деле Россия вносит значительный вклад: это и обучение антинаркотических полицейских, и транспортные пути для США и НАТО. Все это напрямую поддерживают усилия, направленные на помощь Афганистану обеспечить свою собственную безопасность. Мы приветствуем вклад России и считаем его очень важным.
