Москва. 8 июня. INTERFAX.RU - Накануне заседания в Брюсселе Совета Россия-НАТО на уровне министров обороны председатель Военного комитета Североатлантического альянса адмирал Джиампаоло Ди Паола ответил в своем кабинете в штаб-квартире организации на вопросы корреспондента агентства "Интерфакс" в Брюсселе Виктора Онучко
- Г-н Ди Паола, ряд российских представителей заявляли перед встречей министров обороны НАТО и России, что сторонам не удается договориться по документу о принципах сотрудничества в области ПРО. Вы верите в успех этого совещания?
- Любые совещания могут иметь позитивный результат, если с обеих сторон есть воля руководителей работать вместе и продвигаться вперед. Ключ проблемы не в том, чтобы гадать, завтра ли, послезавтра или когда еще будет найдено решение или достигнуто согласие по очень сложному, очень чувствительному политически досье. Для меня путь к успеху заключается в том, чтобы приступить к доброжелательным и ясным переговорам, имеющим целью придти, в конечном счете, к позитивному результату.
Но завтра, послезавтра или послепослезавтра - это не шкала измерения успеха для столь сложных тем. Поэтому я надеюсь, что встреча министров обороны России и НАТО станет еще одним шагом вперед, еще одним примером позитивной атмосферы, как это было в Лиссабоне и в Берлине.
- Что не устраивает НАТО в предложении Москвы о создании общей "секторальной" системы противоракетной обороны при раздельных секторах направлений угроз и едином командовании?
- НАТО – это союз, и в этом качестве он несет ответственность за защиту своих членов и своей территории. Это ключевой момент. Думаю, то же самое происходит и на стороне России. Если вы спросите русских военных и политических руководителей, то они тоже считают, что есть долг защиты России, родины.
Я нахожу вполне естественным то, что заявляет НАТО: мы строим систему для защиты нашей территории от угрозы баллистических ракет, которые исходят не из России. И мы заявили это России ясно. Абсолютно ясно! И предложили России работать вместе.
И если Россия располагает своей системой, то самое естественное – это связать обе эти системы вместе, чтобы вместе защитить свою собственную территорию. Это ясно, это просто, и мне кажется, что это понятно и Москве тоже.
- То есть, НАТО видит совместную ЕвроПРО как две различные системы, связанные неким образом?
- Да, две системы. НАТО будет развивать свою, и мы об этом сказали. И наряду с этим есть российская система. И эти две системы будут связаны между собой. Как, каким образом, каковы будут связующие элементы - это всё темы для обсуждения между НАТО и Россией, но особенно между Россией и Соединенными Штатами Америки, которые в этой системе играют фундаментальную роль.
Я надеюсь, что эта дискуссия придет к чему-нибудь позитивному. Мы уже говорили российской стороне много-много раз и продолжаем говорить, почему мы верим в возможность построения такой противоракетной обороны. Мы хотим сотрудничать с Россией. Мы хотим строить систему, которая может усилить нашу безопасность и безопасность России, и при этом каждый будет нести свою долю ответственности.
Мы сказали, наверное, сотню раз и повторяем, что не считаем Россию угрозой для себя, в том числе и в плане ракетного распространения. И мы надеемся, что Россия будет доверять нам так же, как мы доверяем ей.
- Но существуют мнения, что НАТО просто не намерена делиться с Россией своими технологиями. Правда ли это? И если нет, альянс готов делиться технологиями с Россией?
- Это неправильная постановка вопроса. У альянса есть ответственность перед своими гражданами и ответственность за свою территорию, которую надо защищать. Поэтому мы решили развивать систему ПРО. Россия, как я уже сказал, несет свою ответственность перед российскими гражданами. Так что в области противоракетной обороны, как и в других областях сотрудничества, доверие – это основа для укрепления стабильности и безопасности на североатлантическом театре.
Построенные на доверии стратегические отношения и сотрудничество между Россией и НАТО – это реальный фактор повышения уровня безопасности в евроатлантическом регионе. Мы продолжаем повторять России, что мы ей доверяем, и надеемся, что она разделяет это чувство. Мы должны работать, и мы много работаем, в том числе и на других направлениях. Когда есть доверие, всего можно добиться.
- Вы полагаете, что после недавней серии военных консультаций между Россией и НАТО появилось некоторое общее понимание возможного взаимодействия в совместной противоракетной обороне?
- Я думаю, что военные консультации между НАТО и Россией проходили в хорошем климате. Это ясно, что сотрудничество военных играет важную роль в укреплении позитивной атмосферы доверия. Но также ясно, что измерение противоракетной обороны имеет ярко выраженный политический характер.
Военные должны помогать, поддерживать ту работу, которая проходит в политических институтах. То есть, мы можем помогать утверждению взаимодоверия, но, в конечном счете, свою роль должна сыграть политика.
- На Ваш взгляд, есть прогресс в военном сотрудничестве России и НАТО? Состоятся ли однажды совместные военные учения на полигонах, а не на компьютерах? В том числе по ПРО ТВД?
- Я думаю, что прогресс есть. И это, опять же, вопрос создания атмосферы доверия. Если будет расти доверие, будет увеличиваться и сложность военных учений.
И если взглянуть на пройденный путь, который мы проделали за минувший год, он был очень позитивным. Скажем, в 2008 году обстановка была совсем иной. Во-первых, надо набраться терпения, во-вторых, надо продолжать строить доверие, в-третьих, нужны прозрачность, взаимность и общий интерес.
Сегодня мы осуществляем проекты, которые два года назад были бы невозможными. Например, учения совсем не на компьютере, как вы сказали, а очень конкретные, "Болд Монарх – 2011" близ Картахены неделю назад. В них принимали участие русская подводная лодка и русские корабли, подводная лодка НАТО и суда НАТО. Они работали вместе в ходе очень сложных учений по оказанию содействия экипажу, терпящему бедствие на морской глубине, и судно альянса отрабатывало спасение российских моряков с эвакуацией экипажа на глубине. И с корабля НАТО я сам с начальником генерального штаба России генералом Николаем Макаровым спускался на глубину в спасательном аппарате, мы перешли в подводную лодку и провели час или более с командиром, после чего поднялись на поверхность.
Мне кажется, это очень позитивный пример. И я думаю, что со временем станет возможным проводить и другие учения уже не на компьютерах, в том числе, что касается и ПРО ТВД. Как мы предложили России, начнем с компьютеров, а потом на основе проведенной подготовки и полученных уроков будем прогрессировать. Думаю, что со стороны НАТО никаких препятствий не будет. Нужно создавать соответствующий политический климат взаимности.
- Можно предположить, что участники министерской встречи Россия-НАТО станут обсуждать ситуацию в Ливии. Альянс продлил свою операцию в этой стране. Будут ли еще такие продления? И есть ли возможность наземной операции?
- Во-первых, НАТО ясно заявила, что операция, которую мы проводим в Ливии на основе резолюции Совета Безопасности ООН 1973, не продлится более чем это необходимо. То есть мы там останемся до тех пор, когда режим Каддафи перестанет представлять угрозу своему народу. Если это произойдет завтра, тем лучше. Или послезавтра. Но это зависит не только от нас.
А что касается второй части вашего вопроса, я думаю, что и вы уже слышали наши заявления о том, что не будет солдат НАТО на ливийской земле. И наши слова не утратили силу. Я не понимаю, почему каждый раз представитель прессы обязательно задает вопрос, будет ли стоять на ливийской земле натовский солдатский сапог. Не будет.
- Операция, подобная ливийской, возможна в обозримом будущем, например, в Сирии или Йемене?
- Позвольте вам заметить, что вопрос поставлен некорректно, чтобы не сказать, что он плохо поставлен. Вопрос не в том, возможно или невозможно. Не мы решаем, что должно произойти в Сирии или Йемене. Это не мы приняли решение провести операцию в Ливии. Была резолюция ООН, которая нас просила предпринять этот шаг. В каждом государстве, включая, наверное, и Россию, и в каждой международной или региональной организации соблюдают резолюции Совета Безопасности ООН. Что мы и сделали.
Мы выполняем резолюцию ООН. Других таких резолюций, кроме Ливии, нет. Следовательно, ваш вопрос не имеет смысла.
