Москва. 21 февраля. INTERFAX.RU - О том, как в ОБСЕ видят ситуацию со свободой слова в РФ, о нападениях на журналистов, приватизации государственных СМИ и возможности создания в России общественного телевидения в интервью обозревателю "Интерфакса" Тимуру Хурсандову рассказала представитель ОБСЕ по вопросам свободы СМИ Дунья Миятович.
- В последние несколько лет в России отмечен ряд нападений на журналистов. Обеспокоена ли ОБСЕ этой ситуацией? Делают ли, по Вашему мнению, российские правоохранительные органы все необходимое для расследования подобных дел?
- Мы все знаем неутешительную статистику. Каждый год убивают десятки журналистов. В среднем за последние пять лет при исполнении своих обязанностей в мире погибали около 100 журналистов в год. Только в регионе ОБСЕ каждый год убивают более 30 журналистов. Хотя риски и опасности, с которыми сталкиваются журналисты, отличаются от региона к региону, одна печальная истина актуальна повсюду: свобода выражения мнения ставится под сомнение и подвергается угрозе с самых разных сторон. Некоторые из этих угроз явные, некоторые – скрытые; в некоторых случаях для того, чтобы заглушить критические голоса и свободу слова, используются традиционные методы, а в некоторых для подавления и ограничения свободы информации и плюрализма средств массовой информации прибегают к новым технологиям. И в слишком многих случаях это приводит к физическому насилию и покушениям на жизнь журналистов.
Но, наконец, благодаря совместным усилиям лидеров стран ОБСЕ и ассоциаций журналистов наш призыв начинают слышать. Этот призыв – хватит! Теперь - пожалуй, впервые – органы власти, в том числе правоохранительные органы, активизируют работу в отношении имеющихся рисков и предлагают методы – иногда инновационные, иногда традиционные – для того, чтобы разорвать круг насилия, который омрачает жизнь СМИ уже более десятилетия.
В России, например, прошли консультации между органами прокуратуры, журналистскими и правозащитными организациями. Обсуждались пути улучшения процесса сбора свидетельств о нападениях на журналистов, включая информацию, получаемую в ходе журналистских расследований и публикуемую в СМИ или в базах данных.
Недавно мы издали перечень конкретных советов – "Вильнюсские рекомендации" (http://www.osce.org/cio/78522 http://www.osce.org/ru/cio/78603) и детальное пособие (http://www.osce.org/fom/85777) по безопасности журналистов. В них описываются наилучшие способы создания безопасной среды для журналистов. С рекомендациями могут ознакомиться все заинтересованные лица. Мы считаем их своего рода "дорожной картой" для органов исполнительной власти, законодателей, правоохранительных структур и самих СМИ для того, чтобы достичь конечного результата – превращения ОБСЕ в регион, в котором журналисты могут без страха делать свою работу.
Я считаю, что журналистика не должна считаться опасной профессией. Ведь журналисты – это не пожарные, полицейские или саперы, рискующие жизнью ради безопасности других. Журналистика – это мирная профессия, она чрезвычайно важна для демократического общества, и органы власти ответственны не только за физическую защиту репортеров, попадающих в опасные ситуации, но и за создание климата, в котором любые нападения на свободу прессы были бы немыслимы.
В России подобный климат еще не создан. В то же время обнадеживает, что власти на уровне самых высокопоставленных представителей начинают занимать активную позицию в расследовании убийств журналистов. Обвинительный приговор и тюремное заключение преступников, виновных в убийстве в 2009 году журналистки "Новой газеты" Анастасии Бабуровой – это признак определенного прогресса, но сделать надо еще очень многое. Надеюсь, что за этим приговором последуют и другие, и все убийцы российских журналистов предстанут перед судом. Только недавно – в декабре 2011 года – я призвала российские власти тщательно расследовать убийство в Махачкале Хаджимурада Камалова, чтобы преступники понесли наказание, а также принять превентивные меры, гарантирующие, что журналисты могут без страха мести выполнять свои служебные обязанности.
- Российские власти недавно выступили с идеей создания общественного телевидения. Считаете ли вы, что такой канал необходим, что его следовало бы создать?
- Я отметила эту инициативу, с которой выступил президент Дмитрий Медведев в его недавнем обращении к парламенту, и я с интересом ожидаю развития событий.
Общественное вещание – это традиционная и необходимая часть системы СМИ европейских и североамериканских стран, это элемент, необходимый для функционирования демократии. В Европе только в Белоруссии, России и Украине нет общественного телевидения. Три этих государства и Азербайджан – единственные в Европе страны, в которых есть государственные телеканалы. В другой части региона ОБСЕ – Центральной Азии – Киргизстан только что принял закон об общественном вещании, подтверждающий состоявшийся ранее переход государственной телерадиокомпании в общественное управление.
Знаю, есть мнение, что разницы между государственным и общественным вещанием нет, так что и не нужно первое перестраивать во второе. Подобная точка зрения не выдерживает никакой критики. Это не просто отличающиеся, а абсолютно разные модели вещания. У государственных каналов нет обязательств по программной политике, их кадровая политика непрозрачна и находится под прямым контролем правящей элиты, они извлекают прибыль от рекламы, умудряясь при этом угождать власти. Структура общественного вещания построена на основе юридических и политических рамок, освобождающих его от необходимости быть заложником настроений находящихся у власти политиков. Общественное телевидение может сделать общество лучше, делясь с гражданами знаниями, информацией, культурой, накопленными человечеством. Четкие программные обязательства, свобода от необходимости гнаться за рейтинги, стабильные и достаточные финансовые и материальные ресурсы, а также независимость от контроля со стороны правительства - вот общие черты для любой системы общественного телевидения вне зависимости от национальных различий, которые есть в странах ОБСЕ. Все иное просто скомпрометировало бы идеи независимости и плюрализма СМИ и служения обществу.
В связи с этим я хотела бы заметить, что сам по себе факт, что общественное телевидение финансируется из государственной казны, не компрометирует его независимость. И в нем нет ничего необычного, по крайней мере, для стран Европы, которые недавно стали на путь демократии. Известны способы обеспечить то, чтобы государственные деньги не вели к влиянию власти. В Латвии, например, уровень финансирования общественного вещания не может снижаться от года к году, а в Грузии он установлен на планке 0,12% от ВВП.
- Обеспокоена ли ОБСЕ тем, что российские власти контролируют многие СМИ в стране? Необходимо ли приватизировать государственные СМИ?
- Россия – рекордсмен ОБСЕ по числу зарегистрированных в стране СМИ, больших и малых, действующих и "спящих". И только небольшая их часть контролируется государством. Но государственные СМИ в России – это крупнейшие телеканалы и радиостанции, влиятельные центральные и региональные ежедневные политические издания с самыми большими тиражами. В сфере политической журналистики государственные СМИ находятся в выигрышной по сравнению с частными позиции – у них есть прямая и непрямая финансовая поддержка властей и больший доступ к информации из официальных источников. Если бы российское государство ушло с этого рынка, последовав примеру других европейских стран, это позволило бы всем СМИ действовать на равноправной экономической основе, иметь равные возможности доступа к информации и использования государственной инфраструктуры, а также лишил бы власти опасной возможности навязывать общественности свое мнение, не упоминая об альтернативных точках зрения. Это был бы плюрализм СМИ, который входит в общие ценности и стандарты ОБСЕ.
- Считаете ли вы, что цензура это действительно проблема для российских СМИ? Что, по вашему мнению, наиболее вопиюще в данной сфере? И кто становится цензором в России – государство, местные власти, владельцы СМИ, все они вместе взятые?
- В России, как и в других странах ОБСЕ, цензура запрещена законом. Было даже несколько судебных решений, подтвердивших этот запрет на практике. В то же время я внимательно отношусь к данным о непрямых попытках нарушить этот запрет, вмешиваться в редакционную политику, в содержание отдельных статей или программ.
К таким попыткам относятся случаи, когда власти рассылают негласные указания редакторам. К неофициальной цензуре можно отнести и "дружеское давление", когда чиновники просят журналистов придержать или наоборот распространить информацию по той или иной теме в том или ином ключе.
Еще одна форма – государственные или контролируемые государством службы отказываются сотрудничать с независимыми или оппозиционными СМИ, например по их распространению.
Ограничение доступа к информации для нелояльных СМИ - это одна из проблем для России.
В этом контексте я также хочу упомянуть вопрос о злоупотреблениях государственными дотациями СМИ и монопольным положением на рынке услуг.
Оппозиционные и независимые СМИ также вытесняются с рынка при помощи регулирующих и надзорных ведомств, осуществляющих лицензирование вещательных компаний или проводящих проверки на избирательной основе.
Еще один пример "мягкой" цензуры – злоупотребление законодательством о диффамации, которое используется для того, чтобы воспрепятствовать СМИ освещать ту или иную тему, писать про того или иного политика. Ситуация усугубляется значительной зависимостью судебной системы от исполнительной власти.
Я бы также хотела поднять тему внутриредакционной цензуры, когда редакторы или владельцы СМИ под давлением со стороны властей затрудняют публикацию или распространение журналистских материалов.
И, наконец, один из самых важных моментов - незаконное давление. Это самая отвратительная форма "мягкой" цензуры, когда влиятельные чиновники и политики прибегают к откровенно незаконным методам, такими как давление на частный бизнес с целью отказаться от размещения рекламы в тех или иных СМИ, прямое вмешательство в редакционную политику или содержание отдельных статей или программ путем подкупа журналистов и редакторов, применение насилия против журналистов или угрозы насилия, арест тиража.
- В январе Репортеры без границ опубликовали свой ежегодный рейтинг свободы СМИ, в котором поставили Россию на 142-е место из 179 – как раз между Гамбией и Колумбией. Согласны ли вы, что такая оценка отражает положение дел со СМИ в России?
- Мы не составляем рейтинги стран ОБСЕ по их соответствию стандартам свободы СМИ. Этим занимается ряд негосударственных организаций, чьи данные мы принимаем во внимание при выполнении нашего мандата. Наша задача – наблюдать за развитием ситуации со СМИ в странах ОБСЕ и в тесном сотрудничестве с председателем организации содействовать полной приверженности принципам ОБСЕ и обязательствам по уважению свободы самовыражения и СМИ.
- Что в целом можно сделать, чтобы улучшить ситуацию со свободой СМИ в России?
- Как я неоднократно говорила российским властям, абсолютный приоритет должен отдаваться тому, чтобы насилие против журналистов не оставалось безнаказанным, чтобы все виновные в нападениях на работников СМИ предстали перед судом.
Насилие в отношении журналистов – это насилие над обществом и демократией, и виновных в нем необходимо сурово осуждать и преследовать. И ситуацию нельзя улучшить без модернизации самого механизма государственного обвинения и правоохранительных органов, начиная с самого верха пирамиды власти.
Я надеюсь, что исполнители и заказчики убийств Анны Политковской, Пола Хлебникова и Юрия Щекочихина – и это только немногие из журналистов заплативших самую высокую цену за свои расследования – скоро будут найдены и наказаны. Я также надеюсь, что расследование нападений на Михаила Бекетова и Олега Кашина, наконец, принесет результаты.
Пока журналисты опасаются за свою жизнь при выполнении своих профессиональных обязанностей, настоящей свободы СМИ не будет. В ОБСЕ существуют обязательства для всех стран, входящих в организацию, - обеспечивать безопасность журналистов, и я сделаю все для того, чтобы добиваться этого в рамках моего мандата всеми доступными мне средствами.
Я уже упоминала о необходимости создания общественного вещания и приватизации государственных СМИ в качестве шагов, направленных на улучшение ситуации со свободой СМИ в России. Кроме этого, я хотела бы отметить такие важные меры, как создание независимого органа по лицензированию вещательных СМИ и упрощение процедуры регистрации СМИ. Необходимо также отменить уголовную ответственность за оскорбление представителя власти в СМИ. Все это – элементы свободы СМИ, они не были придуманы для конкретной страны, это часть традиций и стандартов Европы. И я не вижу причин для того, чтобы Россия отвергала эти стандарты и пыталась изобрести свою национальную модель свободы средств массовой информации.
Наконец, я бы хотела использовать эту возможность, чтобы приветствовать ряд постановлений Верховного суда Российской Федерации, которые, с моей точки зрения, представляют собой похвальную попытку привести судебную практику в соответствие с международными стандартами свободы СМИ. Я имею в виду июньское постановление 2010 года, разъясняющее судам, как интерпретировать и применять Закон о СМИ; сентябрьское постановление 2010 года, которое защищает СМИ от гражданских исков по диффамации; и два постановления по экстремизму и терроризму (применительно к СМИ), принятые в июне 2011 года и в феврале 2012 года соответственно. Уверена, что, если этим рекомендациям Верховного суда будут следовать все судьи, то общественная дискуссия в российских СМИ станет значительно более свободной.
