Москва. 22 ноября. INTERFAX.RU - Постоянный представитель России при Европейском союзе Владимир Чижов в интервью корреспонденту "Интерфакса" в Брюсселе Виктору Онучко прокомментировал ситуацию вокруг программы "Восточного партнерства" ЕС в преддверии саммита входящих в нее стран в Вильнюсе 28 - 29 ноября и ход переговоров РФ - ЕС по визовой проблематике.
- Владимир Алексеевич, скажутся ли итоги саммита "Восточного партнерства" на отношениях Москвы и Брюсселя? Как российская сторона относится к этой программе и планирует ли Россия предпринять какие-либо шаги в ответ на целенаправленное вовлечение в орбиту ЕС стран постсоветского пространства?
- Наверное, вначале стоит напомнить генезис этого проекта. В 2004 году Евросоюз разработал то, что получило название европейской политики соседства. Это была программа взаимоотношений с рядом стран, упреждающая их возможные поползновения к вступлению в Евросоюз. В сферу применения Европейской политики соседства попали очень разнородные государства - от Украины до Туниса и Ливии.
Вполне понятно, что подобная эклектичная конструкция не могла быть прочной и долговечной. Это было ясно с самого начала, во всяком случае, нам. Поэтому на последующем этапе она стала распадаться. Наиболее активно этот процесс проходил сначала как раз на южном направлении. При президенте Николя Саркози Франция выступила с инициативой "Союза для Средиземноморья". Это была помпезная инициатива с созданием секретариата и грандиозными планами преобразования региона. Начальников поназначали много. Усилий было много, правда, денег существенно меньше. И это все происходило задолго до того, что мы сегодня называем - кто серьезно, кто с иронией - "арабской весной". Это было еще "арабской зимой".
На этом фоне "восточное крыло" политики европейского соседства стало провисать. Но провисало оно недолго. Тут же нарисовались два хорошо известных инициатора – министры иностранных дел Швеции и Польши Карл Бильдт и Радек Сикорский, которые предложили идею "Восточного партнерства".
Все, как принято в Евросоюзе, расписали, расставили по бюрократическим полочкам и запустили. Правда, не подведя под этот проект бюджетного финансирования, что вполне объяснимо, так как по времени это совпало с началом глобального финансово-экономического кризиса.
Но, как я в те поры отмечал, зная реалии Евросоюза, то, что не имеет отдельной бюджетной строки, дается ЕС с немалым трудом. Так оно и получилось. Поначалу "Восточное партнерство", несмотря на два проведенных саммита в Варшаве и в Праге, не приобрело судьбоносного значения и не стало столь уж приоритетной темой в Евросоюзе.
Среди прочих структур и площадок "Восточному партнерству" попытались придать парламентское измерение. Называлась эта инициатива "Парламентская ассамблея Euronest". Из этого еврогнезда пока, впрочем, никто не вылупился. Дело дошло до того, что на одной из конференций все фокусные страны выступили с единой позицией в поддержку Белоруссии, которую, хотя и включили в "Восточное партнерство", по известным причинам третировали по-особому. В том числе и на парламентском треке, где Евросоюз в лице Европарламента не придумал ничего лучшего, как выделить места только для белорусской оппозиции, а квоту, предназначавшуюся белорусскому парламенту, с которым евродепутаты отказались иметь дело, предложил распределить между пятью другими странами. На такое отношение все остальные фокусные государства программы не могли не среагировать.
В настоящее время на многостороннем треке "Восточного партнерства" крупных сдвигов так и не наблюдается, поэтому внимание сместилось на двусторонний трек.
Предстоящий третий саммит "Восточного партнерства" должен закончиться, по идее, итоговым документом – Вильнюсской декларацией. Насколько нам известно, проект этот был сочинен в Брюсселе и передан для ознакомления и формального согласования фокусным странам, но с предупреждением, что кардинальных изменений в него вносить нельзя. Что из него выйдет -, посмотрим.
А на двустороннем треке под этот саммит усиленно подгонялись соглашения об ассоциации. Причем соглашения подгонялись не со всеми шестью странами, а с четырьмя, потому что Азербайджан изначально не проявил интереса к ассоциации с Евросоюзом, а Белоруссии никто этого и не предлагал. К тому же не так давно руководство Армении приняло известное политическое решение и отказалось от дальнейшей работы над соглашением об ассоциации с ЕС. Так что оставались три страны.
По соглашению с Украиной работа началась раньше, поэтому, несмотря на то что она по сравнению с Грузией и Молдавией страна более крупная и, соответственно, вопросов в контексте ассоциации с Евросоюзом там возникало и возникает немало, в итоге переговоров на свет появился документ, включающий как составную часть раздел о так называемой глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли.
На это я хочу обратить особое внимание, потому что в ряде публикаций существует некоторая путаница. Речь не идет о двух раздельных соглашениях, это одно общее соглашение об ассоциации, включающее раздел о зоне свободной торговли. Общий объем документа - около тысячи страниц. Проект был парафирован некоторое время тому назад и опубликован. Но он стал еще раньше достоянием гласности, так как в результате утечки соглашение появилось в Интернете.
Кстати, проекты соглашений с Молдавией и Грузией до сих пор не публиковались. На наш прямой вопрос партнеры в Евросоюзе отвечают: "После парафирования мы их опубликуем". Пока известно лишь, что работа над текстами завершена и по молдавскому, и по грузинскому соглашениям.
Таким образом, сверхзадача, которую себе Евросоюз поставил перед Вильнюсом, - это подписание соглашения с Украиной и парафирование соглашений с Молдавией и Грузией. Что в результате будет - посмотрим. Наверное, документы с Молдавией и Грузией парафируют. Во всяком случае, на сегодняшний день видимых препятствий к этому не наблюдается, хотя проблемы у этих стран, конечно, будут. Но все внимание сейчас сфокусировано в наибольшей степени на судьбе соглашения с Украиной. А после голосования в Верховной раде 20 ноября и последующего решения украинского правительства приостановить подготовку этого документа к подписанию его судьба выглядит достаточно туманной – по крайней мере, в контексте Вильнюсского саммита.
Когда затевалась европейская политика соседства, нас Евросоюз спрашивал о ней, зондировал наше отношение. Мы сказали, что Россия не является ни субъектом, ни объектом этой политики. Это дело Евросоюза, а мы, естественно, будем наблюдать. Евросоюз как был, как есть, так и будет нашим важнейшим экономическим партнером, и в рамках стратегического партнерства мы рассчитываем на транспарентность и на непротивопоставление развития сотрудничества с фокусными странами их отношениям с Россией. Эта наша позиция хорошо известна много лет.
Когда возникло "Восточное партнерство" как новая инициатива, наше отношение к ней было аналогичным. При этом мы сказали: если вы так открыты, дорогие друзья, и хотите, чтобы Россия сотрудничала, мы готовы рассмотреть предложения по конкретным проектам, которые могут быть интересными и для России, и для фокусных стран, и для Евросоюза. На том и договорились. Правда, за все эти годы, хочу это тоже подчеркнуть, ни одного конкретного проекта в рамках "Восточного партнерства" Евросоюз нам не предложил.
Скажутся ли итоги саммита "Восточного партнерства" на отношениях России и Евросоюза? Естественно, мы будем это учитывать. Мы вообще учитываем все, что делает Евросоюз на разных треках. Что происходит в отношениях Евросоюза, скажем, с Соединенными Штатами. Это сегодня тоже довольно обсуждаемая тема. Что Евросоюз делает на Ближнем Востоке. Там мы активно сотрудничаем в рамках "квартета". Я уж не говорю о переговорах по иранской ядерной программе, где мы тесно завязаны с Евросоюзом. Разумеется, мы все это учитываем.
Что касается практических последствий, то, в общем-то, один сигнал в адрес Киева, который параллельно посылали Москва и Брюссель, можно охарактеризовать так, что период комфортного сидения на двух стульях заканчивается.
Причина не в зоне свободной торговли СНГ, в которой все члены Содружества участвуют (а Украина, кстати, была самой первой страной, которая ратифицировала договор о ЗСТ СНГ). Проблема в "глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли" с Евросоюзом. Как известно, зоны свободной торговли любая страна может устанавливать хоть с каждой страной мира. Но когда речь идет о членстве в том или ином таможенном союзе, тогда дело другое. Вступление той или иной страны в таможенный союз либо в наш с Белоруссией и Казахстаном, либо в таможенный союз с ЕС фактически означает, что устанавливаются единые таможенные тарифы. И одна и та же страна не может иметь одни таможенные тарифы для одних контрагентов и другие для других.
Что касается Евросоюза и Украины, это только так называется – зона свободной торговли. На самом деле ассоциация предусматривает намного больше - переход на технические, регулятивные и прочие стандарты ЕС. Речь идет о внедрении в национальное законодательство Украины элементов нормативно-правовой базы Евросоюза, в том числе в такой довольно чувствительной области, как энергетика.
В той или иной степени итоги саммита "Восточного партнерства" на наших отношениях с Евросоюзом скажутся. Они могут сказаться по-разному в зависимости от того, как они будут выглядеть. Но об этом мы с вами можем поговорить только в начале декабря. Разумеется, какими бы ни были эти итоги, Евросоюз не перестанет быть нашим стратегическим партнером.
А на ваш вопрос об "ответных шагах" можно только сказать: чтобы отвечать, надо знать, на что отвечаешь. Так что пока посмотрим.
- Может ли смягчение требований со стороны Минтранса к авиаперевозчикам о персональных данных пассажиров приблизить момент подписания соглашения о дополнительном облегчении визового режима между Россией и ЕС? Все ли препятствия сняты на пути его подписания на предстоящем саммите РФ - ЕС в январе будущего года?
- Я считаю, что принципиальных препятствий уже давно нет. Работа над текстом соглашения закончена. Он должен быть утвержден соответствующими инстанциями Евросоюза. Часть из них проект прошел, но застрял на подступах к Комитету постоянных представителей государств ЕС, который планировал рассмотреть этот вопрос еще в сентябре. Вот уже подходит к концу ноябрь, и мы слышим объяснения как раз в контексте известного приказа Минтранса.
Мы не видим формальной увязки между этими двумя сюжетами. Да и наши партнеры в Евросоюзе признают, что такой увязки нет. Они больше ссылаются на чувствительность темы персональных данных как таковой. Понятно, что из-за общего международного контекста, всех этих дебатов в разных парламентах по проблеме прослушек (вот недавно они состоялись в бундестаге) о защите персональных данных все сегодня заботятся с удвоенной энергией.
Что касается Минтранса, то он открыт к консультациям с Евросоюзом. Такие консультации состоялись в середине октября, и большая часть вопросов, которые у есовской стороны были, получила свои ответы.
В результате этих консультаций договорились, во-первых, об отсрочке до 1 декабря введения этого режима, и, во-вторых, были даны разъяснения об объеме той информации, которую Минтранс просит предоставлять. Ее объем достаточно скромный. И, во всяком случае, меньше того объема информации, которая фигурирует в визовых запросах. Это тот формат, который используется при приобретении авиабилета. Вот поэтому, наверное, внимание СМИ привлекли в первую очередь авиапассажиры, о которых вы и упоминаете.
Ведь, покупая авиабилет, вы предъявляете документ, в котором есть ваши основные данные, и авиакомпания регистрирует год рождения, гражданство, контактный телефон, ей известны также дата приобретения билета, дата полета и номер рейса. Вот и все. Так что говорить о том, что Минтранс предъявляет какие-то сверхъестественные требования, не приходится. Мы рассчитываем на то, что необходимый импульс на стороне ЕС будет дан. Я исхожу из того, что нашим партнерам успех предстоящего саммита нужен не меньше, чем нам.
- Как продвигается работа над "Совместными шагами" к безвизовому режиму и когда она завершится? Можно ли ожидать, что на январском саммите РФ - ЕС будет дан старт переговорам по безвизовому режиму?
- У нас есть все реальные шансы до конца года завершить работу над "Совместными шагами". Процедура следующая. По итогам инспекционной миссии пишется отчет, который направляется второй стороне. Та его внимательно изучает, задает дополнительные вопросы. И на них авторы отчета отвечают. Эта переписка уже давно перевалила за тысячу страниц. Работа вполне может быть завершена в декабре. И тогда главное, что нужно, - чтобы на январском саммите был дан старт переговорам по безвизовому режиму.
Мы изначально исходили из того, что это могло бы произойти автоматически: закончили этап "Совместных шагов" и сразу начинаем следующий. Евросоюз возражал против этого, говоря, что для начала переговоров по тексту безвизового соглашения ему потребуется политическое решение. Упирали на то, что "Совместными шагами" занимается Еврокомиссия, а политическое решение остается за государствами-членами. Я исхожу из того, что у государств-членов есть достаточно времени, чтобы такое решение принять.
Нужды что-то подписывать дополнительно на саммите на эту тему, наверное, нет. А вот объявить о том, что мы приступаем к переговорам по соглашению, было бы, я считаю, уместно. Но для этого, повторюсь, требуется политическое решение. А для политического решения нужна политическая воля.
- Что сейчас является основным препятствием на пути к заключению нового базового соглашения РФ - ЕС? По-прежнему ли Евросоюз обставляет экономическую часть дополнительными условиями, так называемыми ВТО+?
- Мы стоим на пороге реактивизации переговорного процесса. Я бы не хотел даже называть это его возобновлением, ибо переговорный процесс не прерывался. Я рассчитываю, что в ближайшие недели мы приступим к переговорному процессу во всех его ипостасях.
Что является препятствием на пути к заключению? Во-первых, текст еще не готов. А почему он не готов - достаточно хорошо известно. Будем обсуждать все разделы будущего соглашения, в том числе и торгово-экономическую часть.
Отмечу, что вопрос, что такое ВТО+, несколько абстрактный. Понятно, что основой для работы над торгово-экономическим разделом будут как раз те договоренности, в соответствии с которыми Россия вступила в ВТО.
Эти переговоры идут в субстантивной манере, и, зная хорошо переговорную команду наших европейских партнеров, я рассчитываю, что такой деловой подход сохранится. Но, еще раз подчеркну, сейчас мы на пороге нового переговорного этапа, поэтому я не хотел бы вдаваться в подробности.
- В какой стадии находится само соглашение и его экономическая часть?
- За те 12 раундов переговоров, которые у нас уже были, мы наработали довольно большой массив текста. Не могу сказать, что весь. И также не могу сказать, что у нас нет проблем по другим разделам, кроме торгово-экономического. Но наибольшую сложность представил, разумеется, он. И поскольку нынешняя пауза совпала с финальной стадией переговоров по ВТО, то было естественно, что мы придержали этот раздел. А Евросоюз исходил из того, что поскольку все разделы важны, то, соответственно, переговоры и по другим следует несколько притормозить.
- Не означает ли развитие евразийских интеграционных процессов и возможное дальнейшее расширение Таможенного союза отказа от перспективы зоны свободной торговли Россия - Евросоюз? Ведь ВТО+ еще труднее согласовать с наднациональными правилами Таможенного союза.
- Вот тут хотелось бы внести ясность. Да, зона свободной торговли как перспектива оговорена еще в действующем Соглашении о партнерстве и сотрудничестве 1994 года. Сейчас, разумеется, можно будет вести разговор о зоне свободной торговли между Евразийским экономическим союзом и Евросоюзом. Евразийский экономический союз должен появиться к началу 2015 года. И вот, очевидно, в этом формате и надо будет говорить о зоне свободной торговли.
К нашим переговорам по новому базовому соглашению будут подключаться эксперты Евразийской экономической комиссии для участия в обсуждении тех аспектов будущего соглашения, которые затрагивают наднациональную компетенцию ЕЭК. Но, конечно, сторонами этого соглашения остаются Россия и Европейский союз.
- Определена дата очередного саммита РФ - ЕС. Он пройдет в Брюсселе 27 - 28 января 2014 года. В чем причина переноса саммита с декабря на январь будущего года?
- Причина переноса чисто техническая. Это вопрос графиков. Признаюсь, мы не раз уже сталкивались с такими проблемами, потому что декабрь, так уж водится, с точки зрения международных контактов, разных многосторонних мероприятий, месяц очень загруженный. К тому же с учетом Рождества по принятому здесь западному календарю месяц получается укороченный. В прошлом году мы проводили саммит 21 декабря. Это был последний рабочий день на пространстве ЕС перед рождественскими каникулами.
На сей раз такая возможность, увы, нам не представилась. В декабре, помимо наших мероприятий в формате СНГ, Таможенного союза у Евросоюза свой саммит плюс наши общие мероприятия, в частности СМИД ОБСЕ. В общем, дата в декабре не нашлась. Поэтому и договорились провести в январе, но с зачетом за 2013 год.
- Как вы относитесь к идее проведения саммитов РФ - ЕС не два, а один раз в году?
- Ответ простой. Действующим Соглашением о партнерстве и сотрудничестве 1994 года предусмотрено проведение двух саммитов в год. Что будет в новом соглашении - увидим.
