Москва. 13 марта. INTERFAX.RU - В разгар серьезного кризиса в отношениях России и НАТО, ставшего следствием кризиса на Украине, заместитель генсекретаря НАТО Александр Вершбоу ответил на вопросы главного редактора внешнеполитической редакции "Интерфакса" Ксении Байгаровой
— На днях в СМИ со ссылкой на неназванные источники в НАТО и Госдепартаменте США прошла информация о том, что в случае, если Крым присоединится к РФ, Грузии на саммите НАТО в сентябре в Великобритании будет предоставлен план действий по членству в альянсе. Соответствует ли это действительности?
— Прежде всего я хотел бы дать пару общих комментариев, чтобы объяснить нашу позицию по поводу так называемого референдума, который пройдет в воскресенье. Все страны НАТО рассматривают референдум, запланированный на 16 марта, как нелегитимный и нарушающий украинскую конституцию. Его проведение не даст никаких законных оснований для отделения Крыма от Украины или для присоединения Крыма к России. Разумеется, это также не приведет к мирному разрешению кризиса. Мы продолжаем поддерживать суверенитет и территориальную целостность Украины, принцип незыблемости ее международно признанных границ. Мы озабочены тем, что Россия, похоже, нарушила каждый из этих принципов, а также свои международные обязательства.
Что касается вопроса о Грузии, то НАТО реализует политику открытых дверей, и на саммите в Бухаресте в 2008 году было решено, что Грузия и Украина станут членами НАТО, если они захотят это сделать и если выполнят определенные условия. Это принципиальное решение до сих пор действует. Украина впоследствии решила не стремиться к членству, но право решать, как именно развивать отношения с НАТО в будущем, остается за украинскими властями и украинским народом.
Грузия же работает в тех же рамках, что и в 2008 году, то есть подразумевается, что однажды она станет членом НАТО. Пока этот процесс не завершен: необходимо сосредоточиться на внедрении необходимых реформ. Так что наша политика, которая была объявлена ранее, не претерпела изменений, не шагнула ни назад, ни вперед. Мы до сих пор привержены решению, которое приняли в Бухаресте.
— То есть, если я правильно поняла, план действий по членству на саммите в Великобритании в сентябре Грузии предоставлен не будет?
— Этот вопрос пока обсуждается. Он будет рассматриваться главами МИДов во время двух встреч этой весной перед саммитом НАТО в сентябре. Вообще такого рода вопросы решаются непосредственно на саммите. Так что никакого решения на этот счет не принято.
— По мнению некоторых российских экспертов, текущий кризис на Украине сможет ускорить интеграцию Украины в НАТО. Так ли это? Планирует ли НАТО оказывать какую-либо военную помощь Украине?
— Это два разных вопроса. У нас давнее партнерство с Украиной, эта страна была одним из основных членов нашей программы "Партнерство ради мира". С 1997 года мы взаимодействуем с Украиной в рамках Хартии об особом партнерстве, и у нас был долгий период взаимовыгодного сотрудничества. Мы помогали развивать военные учреждения, проводить оборонную реформу, участвовать в учениях и тренировках. Как вы знаете, на днях Совет НАТО решил расширить сотрудничество в области обороны и другие формы взаимодействия с Украиной для того, чтобы продемонстрировать, что в эти трудные времена мы с ней. Мы продолжим помогать Украине для того, чтобы она стала успешным партнером и была способна вносить свой вклад в международные операции, как она это делала, к примеру, в Афганистане и на Балканах.
Что же касается долгосрочных перспектив нашего сотрудничества с Украиной, включая возможное членство, то этот вопрос должны решать сами украинцы. Бухарестские решения в силе. Только украинский народ и его лидеры могут определить, возобновлять или нет стремление к членству в НАТО или оставлять текущий уровень партнерства.
— Но складывается впечатление, что представители новых украинских властей готовы вступить в НАТО хоть завтра…
— Да, в Раду был внесен соответствующий законопроект, но он до сих пор не был реализован на практике.
Еще раз повторю: этот вопрос — суверенный выбор украинского народа.
— Российская сторона мотивирует свою позицию в отношении Украины в том числе и угрозой прихода к власти в этой в стране ультранационалистов. Видят ли в НАТО такую опасность?
— Мы много слышим об этом в российских официальных заявлениях и СМИ. Если честно, нам кажется, российская сторона сильно преувеличивает. Недавно мы встречались с и. о. премьер-министра Украины Арсением Яценюком, и я не думаю, что кто-то смог бы назвать его радикалом. Он на протяжении долгих лет является умеренным демократом, был избран большинством голосов свободно избранного парламента Украины при серьезной поддержке бывшей партии Януковича – Партии регионов. Таким образом, мы рассматриваем украинское правительство как легитимное, получившее полномочия от избранного парламента, который был вынужден взять на себя ответственность за страну после того, как господин Янукович ее покинул, не выполнив свои обязательства по соглашению от 21 февраля.
Хочу подчеркнуть, что не дело НАТО анализировать состав любого правительства, эти вопросы должен решать украинский народ. Позднее в этом году состоятся новые выборы, и это станет лучшим способом убедиться в том, что демократическое лидерство на Украине продолжится.
— И все-таки в состав нового правительства вошли представители, к примеру, "Правого сектора" - организации, которая не скрывает своих националистических взглядов. Неужели вас это не тревожит?
— Я думаю, что следует основывать свои суждения на поступках. Мы не видим, чтобы кто-то, связанный с правительством Украины, совершал какие-либо антиконституционные действия.
А экстремистской активностью, похоже, занимаются русские националистические силы на востоке, которые, как нам кажется, получают значительную поддержку от некоторых российских группировок.
— Международный суд ООН в 2010 году признал соответствующим международному праву провозглашение независимости Косово. Чем нынешняя ситуация в Крыму и предстоящий там референдум принципиально отличаются от косовского прецедента?
— Я хорошо знаю случай Косово, но его нельзя считать прецедентом, даже если кто-то хочет изобразить его таковым. Эти две ситуации серьезно отличаются друг от друга. Прежде всего, независимость Косово была провозглашена после многих лет дипломатической работы и под эгидой СБ ООН, а не после нескольких дней оккупации.
Если быть более конкретным, то давайте вспомним, что Косово было ареной широкомасштабного насилия, там имели место этнические чистки, которые последовали за распадом Югославии.
Украина же не распадается, она мирно развивается в течение последних 23 лет как независимое государство, а в Крыму не наблюдается такого насилия. Наиболее обеспокоены текущей ситуацией крымские татары, и этой ситуации, кажется, уделяется недостаточно внимания.
Во-вторых, период между международной интервенцией и провозглашением независимости Косово составил почти десять лет. Все это время шла интенсивная дипломатическая работа под руководством ООН, направленная на поиск окончательного, согласованного решения. Финальный статус Косово должен был быть определен в соответствии со специальным поручением Совета Безопасности ООН.
В-третьих, никогда не рассматривался вопрос об аннексии Косово другой страной, в то время как Россия, насколько мы понимаем, двигается в сторону аннексии Крыма.
Решение Международного суда ООН было ясным, и оно не может иметь какого-либо значения для других государств или ситуаций, включая декларации о независимости. Суд определил ситуацию Косово как уникальную, используя латинский термин sui generis.
— Значит, по-вашему, волеизъявление населения Косово было "уникальной ситуацией", а волеизъявление жителей Крыма нелегитимно…
— Крым является частью Украины, и его статус прописан в конституции Украины. Существуют четкие положения относительно проведения референдумов, а также изменения территориального состава Украины: все это должно решаться Верховной радой в Киеве.
Что же касается опасений по поводу дискриминации и плохого обращения с русскоязычным населением, то для решения этих вопросов предусмотрено множество механизмов, в том числе в рамках ОБСЕ и ООН.
Если власти в Крыму и России так уверены в своей позиции, то почему тогда они препятствуют въезду международных наблюдателей и СМИ? Почему помощника генсека ООН, прибывшего в Симферополь по поручению Пан Ги Муна, довели до того, что он был вынужден покинуть город?
— Россия настаивает на выполнении соглашения от 21 февраля между Виктором Януковичем и оппозицией, которое предусматривает создание репрезентативного правительства, запуск конституционной реформы и затем выборы президента. Считаете ли вы возможным выполнение этого документа? Видите ли вы какие-либо точки соприкосновения в позициях России и Запада по украинскому кризису и возможно ли нахождение компромисса?
— Мы считаем, что пока еще есть возможность урегулирования кризиса дипломатическим путем, и именно к этому стремится НАТО. Думаю, что похожую позицию занимает ЕС и многие другие международные организации. Мы хотели бы деэскалации напряженности, старта дипломатического процесса, диалога между всеми вовлеченными игроками, но прежде всего между Россией и Украиной, который был бы направлен на решение любых законных озабоченностей в рамках международного права, а не путем нарушения положений Устава ООН и Хельсинкского заключительного акта. Так что возможность достичь политического решения есть, но это будет сложнее, если референдум состоится, и еще хуже, если Россия намерена аннексировать Крым. Именно такая позиция была озвучена "семеркой", которая призвала приостановить подготовку к проведению референдума, если это еще возможно.
Что же касается соглашения от 21 февраля, то, на наш взгляд, именно президент Янукович сделал первый шаг для того, чтобы заблокировать его выполнение, покинув страну и не подписав закон по изменению конституции, что было предусмотрено соглашением. Таким образом, в отсутствие главы государства парламент должен был взять на себя ответственность за то, что происходит в стране, учредить временное правительство и в отсутствии действующего президента назначить дату президентских выборов.
Многие аспекты соглашения от 21 февраля все-таки были выполнены. И я думаю, что, раз Россия хочет вернуться к этому соглашению, несмотря на то что спецпредставитель президента Владимир Лукин его не подписал, необходимо установить диалог с властями в Киеве и попробовать снизить напряженность. Расчленение суверенного государства – это не путь для решения подобных проблем в XXI веке.
— Насколько я поняла из вашего ответа, в НАТО видят два сценария: самопровозглашение независимости Крыма после референдума и присоединение Крыма к России. Реакция НАТО в каждом отдельном случае будет разной?
— Если референдум состоится, то, на наш взгляд, он не будет ни правомерным с юридической точки зрения, так как противоречит украинской конституции и хельсинкским принципам, ни легитимным с учетом обстоятельств его проведения, а именно: вооруженная оккупация, запрет доступа независимых СМИ, блокада страны, затрудненный доступ из Крыма и в Крым, который блокируется. Конечно, сомнительной является и легитимность самого решения провести референдум, поскольку нынешний парламент Крыма был созван с помощью пистолетов, после того как произошел вооруженный захват рады в Симферополе.
Так как легитимность этого референдума сомнительна, то международное сообщество не станет признавать его итоги. Но после его проведения все еще будет возможность политического решения. Если же Россия продолжит курс на аннексию Крыма, то это также не будет признаваться международным сообществом, точно так же, как когда-то не признавалось включение Латвии, Литвы и Эстонии в состав СССР. Без сомнения, если аннексия произойдет, в практическом плане это будет гораздо более сложная ситуация.
— Недавно генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен объявил ряд санкционных мер в отношении России, которые в Москве назвали проявлением "двойных стандартов". Насколько далеко готов альянс идти по пути отчуждения от России? У нас начинается новая "холодная война"? Может ли дело дойти и до настоящей войны?
— Конечно, я надеюсь, что мы не дойдем до реального вооруженного противостояния. Мы выступаем исключительно за политическое урегулирование. В то же время мы решили, что в текущей ситуации трудно взаимодействовать с Россией как обычно. Но мы не хлопнули дверью. Да, мы пересмотрели отношения с Россией и приостановили большую часть нашей совместной повседневной деятельности (хотя мы готовы к продолжению диалога с постпредом России в рамках Совета Россия - НАТО). Министры иностранных дел стран НАТО соберутся 1 - 2 апреля и оценят ситуацию в зависимости от того, что к тому времени предпримет Россия. Так что мяч в большей степени на стороне России, чем на нашей. И все зависит от действий российской стороны, которые в настоящее время противоречат всем руководящим принципам основополагающего акта Россия - НАТО и Совета Россия - НАТО.
Мы не хотим новой "холодной войны". Мы бы предпочли начать строительство стратегического партнерства, о чем мы договорились в 2010 году, когда бывший президент Дмитрий Медведев присутствовал на саммите НАТО в Португалии. Теперь это вопрос к России — хочет ли она продолжать эти начинания или нет. Конечно, изменение линий на карте Европы с помощью военной силы является грубейшей ошибкой, и это будет иметь последствия для партнерства между Россией и НАТО.
— НАТО всегда подчеркивала важность сотрудничества с Россией по Афганистану, диалога по ПРО, стало налаживаться взаимодействие по химическому разоружению Сирии. Будет ли все это продолжено, несмотря на разногласия по Украине?
— Можно надеяться, что мы все еще можем найти сферы взаимного интереса и продолжить сотрудничество. Думаю, что Афганистан — это наглядный пример того, как мы стремимся к общей цели — стабилизировать ситуацию в этой стране и регионе в целом, не допустить возникновения нового рассадника терроризма. Помощь России в этой сфере была очень полезной. Речь идет и о транзите через российскую территорию, и о прямой помощи афганским силам безопасности, и об обучении антинаркотического персонала. Поэтому я надеюсь, что, даже если наше сотрудничество в других сферах приостановлено, мы сможем сохранить такие полезные и взаимовыгодные направления сотрудничества.
Что касается ПРО, то это также останется сферой наших общих интересов, однако еще до нынешнего кризиса мы не замечали особенного интереса российской стороны к развитию такого сотрудничества. Наоборот, было множество объяснений того, почему это сотрудничество развиваться не может. Приведенные доводы мы не считаем убедительными и основанными на фактах, но все же сфера ПРО остается важной областью нашего сотрудничества.
Конечно же, ликвидация сирийского химического оружия также является сферой наших общих интересов. Эта миссия была одобрена СБ ООН, так что я надеюсь, что ничто не помешает реализации этой цели.
— Все-таки будут реализованы конкретные совместные проекты по уничтожению химического оружия в Сирии?
— Здесь, к сожалению, наблюдается откат назад. Из-за украинского кризиса у нас не было другого выбора, и мы приостановили работу военных миссий Совета НАТО - Россия. Таким образом, был прекращен проект, предусматривающий сотрудничество наших военно-морских сил для обеспечения безопасности американского корабля Cape Ray, на котором будет уничтожаться сирийское химоружие. По ситуации на сегодняшний день, мы планируем это сделать без участия России. Но есть вероятность того, что мы сможем вернуть к жизни этот совместный проект, если удастся добиться деэскалации вокруг Украины и избежать худших сценариев.
— Может ли НАТО пойти на закрытие своего информбюро в Москве?
— Нет, мы этого не хотим. Присутствие в Москве информбюро НАТО и военной миссии связи являются конструктивным фактором. Они способствуют продвижению нашего диалога и укреплению взаимопонимания, противостоят дезинформации и стереотипам, которые сегодня все больше распространяются в российских СМИ, особенно по телевидению. Так что закрывать наши офисы мы не планируем.
— Может ли состояться министерская встреча Совета Россия - НАТО в начале апреля?
— Мы не исключаем этого, но решения пока нет. Думаю, что оно будет принято ближе к апрельской встрече. Это решение зависит от того, как будут развиваться события в ближайшие дни и недели и как эти события будут интерпретировать союзники.
