Москва. 27 августа. INTERFAX.RU - Директор Департамента общеевропейского сотрудничества МИД РФ Иван Солтановский рассказал в интервью корреспонденту "Интерфакса" Дарье Морозовой, стоит ли ожидать перемен в отношениях России и НАТО, и не несут ли участившиеся учения альянса угрозы прямой военной конфронтации, каковы перспективы отношений России с Евросоюзом, а также о том, когда можно ожидать восстановление полномочий российской делегации в ПАСЕ.
- Недавно представители НАТО заявили, что готовы в рамках транспарентности, приглашать Россию в качестве наблюдателей на военные учения альянса. Поступали ли уже такие приглашения? Готовы ли мы принять их и направить такие же приглашения представителям НАТО и стран-членов альянса на наши учения?
- Насколько мне известно, приглашение России принять участие в предстоящих военных учениях НАТО в качестве наблюдателей пока не поступало. Подобные шаги не являются новым элементом транспарентности в военной сфере, такая практика зафиксирована в Венском документе 2011 года о мерах укрепления доверия и безопасности, который является основополагающим документом ОБСЕ. В этом документе установлен порядок уведомления и наблюдения за военной деятельностью государств – участников. Решение о возможности участия наших представителей будет принимать Министерство обороны РФ при получении такого обращения. Очевидно, при вынесении этого решения будут приняты во внимание многие факторы современной обстановки, поскольку она, к сожалению, остается достаточно напряженной. НАТО упрекает нас, что Россия не уведомляет и не приглашает на "внезапные проверки". Но сам термин "внезапной" предполагает, что о них заранее не говорят, было бы неразумно, если бы на подобные проверки представители приглашались заранее. Подобные проверки являются внезапными и для российских частей и соединений. У нас есть практика приглашать представителей НАТО на такие тренировки в день объявления. В мае текущего года по каналам ОБСЕ – связи мы направляли им информацию о проведении с 25 по 28 мая проверки боевой готовности группировки авиации войск ПВО центрального военного округа. Таким образом, по мере возможностей и с учетом интересов безопасности мы действуем достаточно прозрачно.
Я не берусь предсказывать на счет приглашения на учения в будущем, но устоявшаяся практика предусматривает в достаточной степени транспарентность и для наших партнеров. Поэтому упреки в недостаточной открытости в наш адрес необоснованны.
- Как в Москве воспринимают активизацию НАТО у российских границ, в частности, начавшиеся недавно крупномасштабные военные учения и предстоящие не менее масштабные в сентябре? С учетом проводимых у нас масштабных учений существует ли риск прямой конфронтации альянса и России? Остались ли какие-либо сдерживающие механизмы?
- Мы негативно воспринимаем наращивание военной активности НАТО в приграничных районах с нашей страной, фиксируем увеличение числа и масштабов учений, причем они проводятся как под эгидой НАТО, так и по двусторонней линии под руководством отдельных союзников. (у нас есть практика уведомления и приглашения). Усиление этого военного присутствия и инфраструктуры вблизи наших границ, конечно, имеет провокационных характер. Возникает вопрос: с какой целью эта инфраструктура создается? Если цель в том, чтобы доказать востребованность и репутацию альянса – то это не лучший способ. В чем же тогда цель альянса – все время провоцировать Россию и искусственно нагнетать страхи? Мы видим, что НАТО, к сожалению, под воздействием русофобского лобби все больше и больше движется в этом направлении. Что касается угрозы большой военной конфронтации, то не хотелось бы выступать в роли Кассандры, оценку ситуации в области безопасности дает высшее руководство страны, министерство обороны, соответствующие ведомства. Безусловно, мы учитываем и последние факты, планы американцев постоянно размещать на территории стран Восточной Европы и в Прибалтике тяжелую военную технику, и достаточно новый способ непрекращающихся учений - постоянное ротационное присутствие стран альянса, которое подается нам как действия, которые не должны вызывать озабоченность в России. Можно говорить о том, что альянс нацелился в значительной степени на подрыв ключевых положений основополагающего акта Россия - НАТО, в соответствии с которым НАТО взяла на себя обязательства не размещать существенные боевые силы на территории новых стран-членов. То, что учения происходят на ротационной основе, не снимает нашей озабоченности относительно истинных целей передового базирования техники и ротационного присутствия. С другой стороны, говорить о риске крупномасштабного военного столкновения я бы не стал. Здесь должна быть четко выверенная оценка современного состояния ситуации в области безопасности, которая постоянно находится под контролем высшего руководства страны.
- В связи с активизацией военных учений в России и на территории стран НАТО, а также из-за серии участившихся, как утверждает в Брюсселе, полетов российских боевых самолетов близ натовских границ в альянсе говорят о необходимости восстановить обмен информацией по военной линии. В НАТО говорит и о необходимости восстановлении горячей линии между военным командованием России и альянса. Готова ли российская сторона к этому и, может. Уже что-то реализуется на практике?
- Вопрос восстановления обмена информацией подается натовцами как будто это новый вопрос. На самом деле каналы связи между нашими военными имеются – не мы их замораживали, и поэтому "переводить стрелки" на Россию в данном случае выглядит странным. Связи по военной линии – прямые телефоны, соответствующий обмен телефонными номерами подается натовцами как будто это какое-то новое откровение. На самом деле подобная сеть связи была создана давно, и ее нужно активизировать, но для того, чтобы это сделать, необходима политическая воля со стороны стран – членов альянса. С нашей стороны при необходимости, конечно, соответствующий инструментарий будет задействован, в этом сомнения нет. Если в НАТО будет проявлена заинтересованность в возобновлении контактов с российской стороной, то можно предположить, что наши военные не будут от этого уклоняться. Но в данном случае мяч на стороне военного и политического руководства альянса.
- Видите ли Вы какие-либо перспективы хотя бы частичного размораживания отношений с НАТО? Возможно ли возобновление работы Совета Россия - НАТО?
- В нашем понимании есть достаточно много тем, где альянс мог бы ради собственных и общих интересов сотрудничать с Россией. Речь идет о борьбе с терроризмом, с распространением оружия массового уничтожения, с другими новыми вызовами и угрозами. Но деятельность и политика альянса сейчас настолько заидеологизирована, поставлена в рамки и искусственно увязана с выполнением Россией Минских договоренностей и урегулированием кризиса на Украине - как будто мы являемся участниками этого кризиса - что ожидать качественного прорыва здесь в ближайшее время не приходится. Практическое сотрудничество с Россией было заморожено решением министров иностранных дел НАТО весной прошлого года. Инициатива возобновления отношений должна исходить со стороны стран-членов НАТО. Совет Россия - НАТО как механизм не распускался. Он существует, хотя звучали голоса о том, чтобы его распустить. На то, чтобы его созвать, нужна коллективная воля всех стран – членов Совета Россия - НАТО. Международный секретариат НАТО здесь выполняет, скорее техническую роль. Пока здравые голоса в пользу обсуждения острейших тем на этом Совете не возобладали. В Москве видят, что выполнение решений саммита НАТО в Уэльсе идет в сторону накопления негатива в адрес России, и каких-то качественных сдвигов к лучшему мы здесь не наблюдаем. К сожалению, в альянсе уже возникает инерция несотрудничества с Россией. В данном случае навязывать свои услуги, свою помощь и свое сотрудничество организации, которая, по сути, заморозила сотрудничество с нами и свело участие наших представителей только к допуску двух дипломатов в штаб-квартиру альянса, мы не будем.
- Ранее сообщалось, что НАТО сократила квоты на численность постпредств, в том числе России, при альянсе. Поводится ли сокращение нашего постпредства в Брюсселе? Существенно ли оно и когда завершится? Остается ли военное представительство РФ при НАТО, в том числе, есть ли наши военные в Монсе?
- Постпредство России при НАТО в Брюсселе получило 2 апреля 2015 года циркулярное уведомление из Международного секретариата альянса о необходимости сокращения численности персонала миссий стран-партнеров альянса. Максимальная численность персонала миссии стран-партнеров альянса в соответствии с уведомлением сведена до 30 человек. В настоящее время вопрос о сокращении численности российской миссии при НАТО находится на рассмотрении. Мы считаем, что мотивация этого сокращения достаточно наиграна: в альянсе сослались на возросшее число партнеров НАТО, необходимость размещения их представительств в новом здании штаб-квартиры НАТО. Однако если мы сопоставим официальный список аккредитованных при НАТО сотрудников миссий стран-партнеров, становится ясно, что введение ограничений со стороны альянса направлено исключительно на российское представительство, на фактическое выдавливание из Брюсселя наших дипломатов. Постпред РФ при НАТО Александр Грушко, комментируя этот шаг, абсолютно обоснованно говорил, что подобная логика альянса вызывает вопросы. Рекомендации о том, как компоновать состав российской миссии, представительства России при НАТО - а туда входят и сотрудники аппарата главного военного представительства, и военная миссия связи в Монсе – все это, действительно, вызывает вопросы. В нормальной дипломатической практике отсутствуют традиции указывать на компановку дипмиссий.
У нас возникает вопрос: как НАТО собирается сотрудничать с Россией, если альянс закрывает и существенно сокращает численность нашего представительства. Все это говорит о реальных намерениях альянса, в этой связи вызывает сомнение искренность заявлений НАТО о том, что они хотят поддерживать с Россией открытые каналы связи. Даже для поддержания открытых каналов связи такого рода меры и ограничения абсолютно котрпродуктивны.
- Правильно ли понимать, что 30 человек для нормального сотрудничества России и НАТО недостаточно?
- В миссии работают не военные эксперты, но дипломаты, которые имеют большой опыт по практическому сотрудничеству по тематике Россия- НАТО. В эти 30 человек включили также и административно-технический персонал. Получается, что сокращение до 30 человек – создает большие сложности для нормального функционирования миссии, которая должна выполнять свои функции. Сокращение миссии – это острый вопрос, и мы сейчас его рассматриваем с самых разных сторон.
- Как Москва относится к открытию в Риге центра стратегической коммуникации НАТО, намерены ли мы предпринять в ответ какие-либо меры по противодействию?
- Россия борется за умы людей своей честной, открытой и искренней политикой, которая воспринимается здравомыслящими людьми совершенно адекватно. Другое дело – то, как на нее реагируют политические элиты отдельных стран Европы под давлением из-за океана. Но и там мы видим значительный разброс мнений с учетом истории, традиций, культуры и прочих факторов. Устраивать соревнования в открытии своих каких-то центров в ответ на открытие натовских – это не самый лучший способ. Однако в нынешних условиях откровенной пропагандистской войны против России дополнительные меры по доведению правды до международной общественности принимаются. Мы видим, какую истеричную реакцию на Западе вызывает эффективная деятельность российских СМИ, применительно к тому, как они показывают жизнь граждан РФ, российскую политику, как освещают события на Украине и вокруг. Не удивительно, что Киев идет на такие драконовские меры по пресечению нормальной деятельности российских журналистов. Мы глубоко скорбим по гибели российских корреспондентов, которые мужественно освещали события на Донбассе и на Украине в целом. Отмечаем, что дискриминационные меры в отношении российских каналов и СМИ, цензурирование информации, к сожалению, являются уже общепринятой практикой в странах Евросоюза.
Странно, что НАТО как военно-политический альянс подключается к такому роду деятельности. Очевидно, ресурсов для обычной контрпропагандистской работы у западных стран просто не хватает, поэтому создаются дополнительные структуры, призванные поставить под контроль работу СМИ. Этот шаг можно в значительной степени отметить как "плюс" активной, целеустремленной работе российских журналистов, которая вызывает озабоченность уже и у военно-политического альянса.
- Как вы оцениваете на сегодняшний день уровень отношений между Россией и ЕС? Продолжаются ли контакты с европейскими коллегами по каким-либо направлениям?
- Отношения между Россией и ЕС, к сожалению, находятся в глубокой стагнации. Раньше мы констатировали, что у нас имеется стратегическое партнерство, разветвленная инфраструктура сотрудничества, функционирующая в нормальном деловом ритме. Дважды в год проводились саммиты, отраслевые диалоги, переговоры по новому базовому соглашению и визовой либерализации. С трудом, но, тем не менее, продвигались переговоры об отмене виз, а также по военно-техническому сотрудничеству. Теперь эти форматы заморожены, введены политические и экономические рестриктивные меры в отношении России. Это не выбор России, но все-таки не все черно и негативно: имеются, к сожалению, пока отдельные примеры нормального взаимодействия. Продолжает осуществляться региональное, приграничное сотрудничество в рамках соответствующих программ. Эти программы были выведены из-под санкций, эффект от этого сотрудничества ощущают жители приграничных районов. Совместно с Норвегией, Швецией, Финляндией, Латвией, Эстонией, Литвой и Польшей с 2009 года осуществлено 19 крупномасштабных проектов. Ведется разработка новых программ до 2020 года, реализуются и проекты "Северного измерения". Есть отдельные контакты у нас и по политической линии: 6 августа глава МИД РФ Сергей Лавров встречался с главой евродипломатии Федерикой Могерини в Куала-Лумпуре. Контактируем мы с Брюсселем и по международным вопросам: в частности, речь идет об исторической договоренности по иранской ядерной программе.
Экономическое сотрудничество, к сожалению, существенно снизилось, ограничительные меры сказались. Товарооборот за 2014 год между Россией и ЕС сократился почти на 10 %. В первом полугодии 2015 года негативные тенденции в российско-есовских торгово-экономических отношениях усилились: товарооборот "просел" на 37,3%, эскпорт из России в страны ЕС - на 33, 9%, импорт Россией из ЕС – на 45%, доля ЕС в обороте упала до 46%. Подобные тенденции вызывают сожаление.
Большинство отраслевых диалогов заблокированы есовской стороной. Мы держим двери открытыми. Готовы возобновить взаимодействие в случае наличия встречного движения со стороны ЕС и без предъявления каких-либо политических условий. Во многом ЕС сам загнал себя в угол, приняв решения о продлении санкций в отношении физических, юридических лиц Российской Федерации, в отношении Крыма. Судя по сигналам, которые мы получали, руководство не всех стран-членов ЕС в равной степени поддерживало продление антироссийских санкций. Тем не менее, когда принимались соотвествующие решения Совета ЕС - а для их принятия необходимо единогласие – никто не возразил. В очередной раз при реализации принципа евросолидарности, к сожалению, был выбран наименьший, я бы сказал антироссийский, знаменатель, результатом чего вновь стали направленные против России решения.
В то же время Россия готова к конструктивному обсуждению здравых идей, проектов, но без каких-либо условий. Если эти предложения не будут основываться на принципе равноправия, то, конечно, Россия на это не пойдет.
- Видим ли мы изменение в позиции руководства ЕС и стран-членов в отношении санкционного режима против России? Какова вероятность того, что экономические санкции в отношении РФ не будут продлены после января 2016? Некоторые эксперты говорят, что нынешняя санкционная политика ЕС растянется на десятилетие. Каковы Ваши прогнозы?
- Изменения позиции ЕС в отношении введенных антироссийских санкций мы пока не наблюдаем. Будут ли они продлены после 2016 года, и растянется ли санкционная политика на десятилетия – на этот счет я не хотел бы спекулировать. Мне кажется, что Брюссель сам загнал себя в угол, основываясь на предвзятом и искаженном толковании Минских договоренностей, где Россию абсолютно необоснованно выставляют стороной конфликта, на которую сваливают все обвинения. В такой ситуации рассчитывать на пересмотр санкций, их отмену в ближайшее время не приходится. Кроме того, введение санкций занимает немного времени, а практика их отмены, как мы видим на опыте других стран, может занять долгое время. Я не хочу быть "осторожным пессимистом", но мы все-таки надеемся, что разумная политика и учет собственных интересов возобладают в Евросоюзе, не говоря уже об учете новых геополитических реалий. Евросоюз должен понимать, что для того, чтобы действительно быть реальным полюсом и фактором в европейской и мировой политике, он должен иметь нормальные отношения с Россией. Игнорирование России никогда ни к чему хорошему не приводило. Пока явных сигналов со стороны Брюсселя, которые говорили бы о его готовности начать поэтапное снятие санкций, мы не получали.
- По настоянию ЕС российская сторона передала в Брюссель свой "черный список" граждан стран-членов ЕС, которым запрещен въезд в РФ. Многих ли из этого списка мы не пустили в нашу страну?
- По неоднократным просьбам Евросоюза мы передали составленный ранее стоп-лист, где присутствуют несколько десятков представителей евроинститутов и государств-членов ЕС. Мы не скрывали факт существования этого листа, который имеет закрытый характер. Есовцы знали, что он у нас есть, но постоянно убеждали, что из гуманных соображений лучше передать его заранее, чтобы его фигуранты не сталкивались с неожиданными проблемами при прохождении погран-контроля в Москве. Хотя элементарное обращение в наше консульское учреждение могло бы помочь этим фигурантам избежать таких случаев. В ряде случаев лица, которым в соответствии со списком запрещен въезд в Россию, приезжали, несмотря на предупреждения с нашей стороны. Иначе как попыткой самопиара мы это объяснить не можем. Приезжали они явно с провокационными целями. Мы передали стороне ЕС стоп-лист для того, чтобы Брюссель индивидуально проинформировал его фигурантов, нас заверяли, что этот список не будет предаваться гласности. По сути это был жест доброй воли с нашей стороны, поскольку никаких обязательств на этот счет мы не имели. Потом мы получили истерическую реакцию со стороны не фигурантов этого списка, а самого Евросоюза. Тут же была допущена утечка этого списка в западные СМИ. Москва приняла решение, что не будет давать комментарии и разъяснении по поводу этого списка. Этот эпизод в какой-то степени подорвал доверие к честному слову наших партнеров из ЕС. Предпринимая этот шаг, мы рассчитывали на понимание и соблюдение со стороны ЕС "дипломатических приличий". Ни того, ни другого мы не получили и сделали соответствующую пометку на будущее. Статистики о том, сколько человек из этого списка приезжали в Россию и не были допущены на территорию страны, у меня на данный момент нет.
Мы искусственно список не увеличиваем, ситуацию не нагнетаем. Число лиц в стоп-листе соответствует количеству людей в аналогичных списках в отношении России со стороны ЕС.
- Как Москва оценивает работу СММ ОБСЕ на границе с Украиной, достаточно ли она эффективна? Удалось ли довести число наблюдателей до 1 тыс. человек, как это планировалось? Если нет, то когда это может произойти?
- Россия всегда выступала за превращение СММ в эффективный инструмент наблюдения в рамках существующего мандата. Вместе с тем, у Москвы смешанное отношение к отчетам СММ ОБСЕ – поскольку полной и объективной оценки происходящего конфликта в них нет. Миссия призвана, и у нее есть мандат на это, – способствовать деэскалации ситуации в Донбассе. СММ фиксирует факты обстрелов и перестрелок, но к сожалению, и мы неоднократно ставили этот вопрос перед ОБСЕ, миссия не пишет о последствиях этих обстрелов. В частности, Вооруженные силы Украины обстреливают гражданские объекты на Донбассе, а ополченцы отвечают на это ударами по военным объектам. Но миссия никогда этого не фиксировала. Сейчас особенно важны объективные оценки. Поскольку, и об этом неоднократно говорилось на самом высоком уровне, у нас вызывает серьезную озабоченность наращивание Киевом тяжелых вооружений вдольлинии разграничения. Не хотелось бы, чтобы сработал Чеховский принцип "если висит ружье, то оно должно выстрелить", но этот факт вызывает глубокую озабоченность. И претензии и вопросы возникают к покровителям Киева, которые твердят о необходимости выполнения Минских договоренностей, а на самом деле, по сути, как минимум потакают Киеву и его политике. СММ, конечно, должна играть свою роль. На сегодняшний день в решении об увеличении численности наблюдателей СММ зафиксировано ее расширение до 1 тыс. человек, мандат миссии продлен до 31 марта 2016 года решением Постсовета ОБСЕ в марте этого года. Сейчас там 830 человек, из них 560 – международные наблюдатели. Российских представителей в СММ 27 человек. Кроме того, на российско-украинской границе, на двух российских КПП – Гуково и Донецк работает группа наблюдателей ОБСЕ в количестве 22 человек. Существует также офис координаторов проектов ОБСЕ, который, как мы рассчитываем, внесет вклад в развитие широкого национального диалога с охватом всех регионов. Важность национального диалога подчеркнута, кстати, и в Женевском заявлении от апреля 2014 года.
- Представители ДНР недавно предложили продлить сроки выполнения Минских договоренностей до конца 2016 года. Многие сейчас говорят, что до конца этого года минские соглашения полностью выполнить не представляется возможным. В связи с этим готова ли Россия на продление миссии ОБСЕ на Украине еще на год? Обсуждается ли этот вопрос в ОБСЕ?
- Сейчас об этом говорить рано, остается полгода до завершения текущего мандата этой миссии. При нынешней динамике сейчас трудно загадывать, должно быть согласие принимающей страны – Украины, если согласие Киева на продление работы миссии наблюдателей ОБСЕ на территории этой страны будет, я не вижу причин сворачивания ее деятельности.
- Ранее Москва предлагала СММ наши возможности использования данных российских космических спутников, были ли эти данные предоставлены? Как в техническом плане поддерживает Москва СММ ОБСЕ и поддерживает ли?
- Мы поддерживали работу миссии и в кадровом, и в финансовом плане. Россия сделала существенный взнос. Кроме того, для работы в СММ российская сторона предложила более 100 кандидатов, из них 27 уже работают в миссии. Мы предложили предоставлять миссии свои спутниковые снимки, а также использовать БПЛА и бронированные автомобили. Миссия сейчас использует беспилотники австрийской фирмы "Шибель", государства – участники ОБСЕ утвердили значительный бюджет на этот год, который предусматривает закупку большого числа бронированных автомобилей, а также необходимого для наблюдения высокотехнологичного оборудования.
- Как известно, Российская делегация в ПАСЕ была частично лишена полномочий в апреле 2014 года и январе 2015 года и приняла решение не участвовать до конца 2015 года в сессиях Ассамблеи. Есть ли признаки того, что ПАСЕ пересмотрит свое решение до конца текущего года или в начале следующего? Если нет. То может ли реализоваться предупреждение руководителей нашей делегации в ПАСЕ о том, что Россия в ответ может сократить свои взносы в СЕ и даже выйти из организации?
- Российская Федерация уделяет большое внимание вопросам участия делегации Федерального Собрания РФ в деятельности ПАСЕ. Пока, к сожалению, у нас нет оснований полагать, что этой осенью будет принято позитивное решение и восстановлены в полном объеме полномочия российской делегации. В этом вопросе сказывается и общая ситуация, и субъективные факторы: руководство ПАСЕ, конечно, не хочет терять лицо, хотя оно само себя завело в эту тупиковую ситуацию. Вместе с тем решения, которые были приняты в январе, касаются работы российской делегации в ПАСЕ только в этом году, и на январской сессии 2016 года вопрос встанет снова. Мы естественно будем добиваться снятия искусственных ограничений деятельности нашей делегации, и МИД в пределах своей компетенции будет поддерживать эти усилия. Сейчас трудно прогнозировать результаты будущей сессии, но уже можно сказать, что далеко не все члены ПАСЕ, которые раньше безоглядно поддерживали эти меры, придерживаются столь же оголтелой русофобской позиции. Имеется множество факторов, которые заставляют их по-новому взглянуть на ситуацию. Киев официально заявил о приостановке действия Европейской Конвенции о правах человека на территории Донецка и Луганска, которая является своего рода "священной коровой" в области прав человека. Для членов ПАСЕ это решение было ушатом холодной воды. Так что заседание в январе будущего года станет для ПАСЕ экзаменом на политическую зрелость. Будем рассчитывать, что конструктивные взгляды на ситуацию возобладают, однако многое будет зависеть от развития ситуации "на земле". ПАСЕ является важным консультативным органом. Однако полномочиями выражать волю государств-членов СЕ наделен Комитет министров Совета Европы. В этих условиях необходимо сделать возможным, чтобы проблемы, связанные с участием в ПАСЕ, не переливались через стены Ассамблеи. Что касается заявлений представителей других ветвей российской власти, то МИД России традиционно их не комментирует.
Вопрос восстановления российских полномочий в ПАСЕ не столько процедурный, сколько политический.
- Разделяет ли МИД РФ позицию о том, что решения ЕСПЧ не всегда обязательны к исполнению для России. В частности, речь идет о решении ЕСПЧ по делу ЮКОСа, и в целом, что международное право не должно быть приоритетным над национальным российским?
- Данный вопрос очень сложный и относится к компетенции ведомств правового блока, в первую очередь Минюста России и Уполномоченного Российской Федерации при ЕСПЧ. Думаю, что он должен быть урегулирован в юридической плоскости. Однако очень важным в отношениях с Европейским судом стало решение Конституционного суда РФ от 14 июля 2015 года, в котором он постановил, что Россия может не исполнять решения ЕСПЧ, если они противоречат российскому Основному Закону. Из этого решения следует, что Конституция наделена высшей юридической силой, в том числе в отношении Европейской конвенции по правам человека. Это решение Конституционного суда многослойное, важное, там предусматривается возможность обращения органа, который отвечает за исполнение решений ЕСПЧ, в Конституционный суд с тем, чтобы разрешить вопрос. Процедура урегулирования подобных споров соответствует практике, установленной в целом ряде стран- членов Совета Европы.
Что касается соотношения национального и международного права, то все сотрудники нашего ведомства в любой ситуации строго следуют положениям Конституции РФ, в которой имеется исчерпывающее положение по этому вопросу.
Другое дело – продолжающаяся дискуссия специалистов в области конституционного и международного права, которая, очевидно, может иметь и практическое значение для нашего взаимодействия с международными организациями.
