Москва. 3 сентября. INTERFAX.RU - Официальный представитель МИД РФ Мария Захарова в интервью корреспонденту "Интерфакс" Дарье Морозовой рассказала о том, посылает ли Вашингтон сигналы о готовности сотрудничать с Москвой, как в России относятся к призывам со стороны Запада "активнее" бороться с ИГИЛ, пролила свет на ситуацию с введением дактилоскопии при получении Шенгенских виз для граждан РФ, а также прокомментировала высказывания премьера Украины Арсения Яценюка о необходимости взыскивать долги Киева с бывшего руководства этой страны.
- Мария Владимировна, ранее глава МИД РФ Сергей Лавров говорил о том, что от США поступают сигналы о намерениях наладить отношения с Россией. Между тем недавно помощник госсекретаря Виктория Нуланд заявила, что Вашингтон не намерен менять своего курса в отношениях с РФ и не будет размораживать Президентскую комиссию. Так все же, есть ли конкретные двусторонние направления, по которым Вашингтон готов возобновить сотрудничество с РФ?
- Сигналы о готовности США возобновить сотрудничество с Россией мы получаем, однако, если в Вашингтоне наблюдается подобная разноголосица, то возникают вопросы об их готовности к этому и истинности намерений. США регулярно просят Москву подключиться к решению различных масштабных проблем, где без участия России невозможно продвижение в каком-либо направлении. Как можно постоянно просить Москву подключаться к решению каких-то проблем, причем речь идет о целом ряде вопросов, без полноформатного двустороннего сотрудничества в конкретных областях? Речь, в частности, идет, о сотрудничестве в сфере борьбы с терроризмом, урегулирования на Ближнем Востоке, разрешении сирийского кризиса.
- Тем не менее, предлагается ли взаимодействие по каким-либо вопросам между Россией и США на двусторонней основе?
- Проблему терроризма невозможно "выключить" из двустороннего формата сотрудничества России и США. Это глобальная проблема, которая должна решаться и на международных площадках, в глобальных форматах, и, безусловно, на двусторонней основе. Для этого работала соответствующая группа в российско-американской президентской комиссии. Вопрос заключается в том, как можно посылать сигналы о совместной борьбе с терроризмом, при этом оставлять замороженным существующий канал взаимодействия? В этом есть явное противоречие, на которое мы постоянно указываем нашим американским коллегам.
- США в очередной раз призвали Россию к более заметному участию в борьбе с ИГИЛ на Ближнем Востоке, какова реакция России на это счет?
- В этом вопросе США переворачивают все вверх дном: именно Россия все время призывала своих западных партнеров активнее сотрудничать и активнее бороться с террористами на Ближнем Востоке, не делить их на "хороших", которым нужно помогать, чтобы убрать тот или иной режим, и на "плохих", которых нужно уничтожать. Концепция России заключается в том, что борьба с терроризмом должна быть полноформатной и всеобъемлющей, а не зависеть от политической конъюнктуры. Мы всегда обращали внимание на то, что, выдавая политические интриги за поддержку демократических процессов на Ближнем Востоке, наши западные коллеги заводят региональные процессы в тупик. Причем эта ситуация чревата колоссальными международными проблемами, в частности распространением терроризма. Да и катастрофическая ситуация с нелегальными мигрантами в Европе уходит своими корнями в неудавшиеся политические эксперименты Штатов на Ближнем Востоке и Севере Африки. Поэтому сейчас странно слышать от наших западных партнеров призывы "активнее участвовать" в борьбе с ИГИЛ. Как раз Россия этим активно и последовательно занималась и занимается.
Что касается борьбы с терроризмом в Сирии, то мы как оказывали действенную помощь Дамаску, так и продолжаем это делать - открыто, последовательно и на основе международного права. Москва призывала западных коллег последовать нашему примеру. К сожалению, в ответ, кроме обвинений в помощи "кровавому режиму" в Сирии, мы долгое время ничего не видели в сфере борьбы с терроризмом в Сирии. Напротив, наши коллеги оказывали моральную и материальную поддержку террористическим элементам, выдавая их за "новую волну арабской весны". Сейчас не нужно переворачивать все с ног на голову, необходимо объединять усилия и идти в контексте той инициативы, которую выдвинуло российское руководство по созданию широко фронта борьбы с терроризмом в регионе. Важно связать два процесса: борьбу с терроризмом на местах, объединяя при этом все сражающиеся с ними силы , и политический процесс, который должен идти внутри Сирии, чем Москва в настоящее время и занимается. Основа имеется - Женевское коммюнике.
- В настоящее время мы наблюдаем очередное обострение ситуации на Украине: многие уже называют это "новым Майданом". Разделяете ли Вы эту точку зрения? Какова позиция МИД РФ по этому вопросу, ставит ли это под угрозу, казалось, начавшийся мирный процесс на Украине?
- На протяжении последних полутора лет эксперты неоднократно говорили о "новых Майданах", о возобновлении "старого Майдана", я предлагаю все это оставить политологам: пусть они, исходя из исторического опыта наблюдения за внутриполитической жизнью на Украине, делают выводы о том, что там происходит и как это называть : "Майдан" или "Новый Майдан". Сейчас самое главное - сконцентрироваться на выполнении "Минских договоренностей", поскольку то, что мы видим - это попытка уйти от содержания Минска, подменить суть формой. Эта ситуация вызывает большое сожаление, поскольку время, отведенное для реализации "Минских договоренностей" неумолимо истекает. Острую боль вызывают все новые и новые сообщения о том, что из-за затягивания выполнения "Минских договоренностей" постоянно гибнут люди.
- Есть ли опасность того, что "Минские договоренности" не будут выполнены в срок?
- Вопрос заключается в том, хотят стороны реализации "Минских соглашений", или же речь идет о поиске новых форматов или новых временных рамок. Для нас это вопрос закрытый: не существует колебаний, хотим мы или нет выполнения этих соглашений, поскольку их реализация для нас является приоритетом в решении внутриукраинского кризиса. "Минские договоренности" должны быть выполнены именно так, как они сформулированы и одобрены Советом Безопасности ООН: необходимо, чтобы прошла конституционная реформа, согласно которой Донецк и Луганск получили бы соотвествующий статус. Самое главное условие, которое не выполняет Киев, и которое является ключевым в этой истории - это то, что реформа должна проходить в контакте и при взаимодействии с Донецком и Луганском. К сожалению, это не происходит. Без приверженности этому условию выполнение "Минских договоренностей" невозможно.
- Когда и где ожидается новое заседание "Нормандского формата" на Украине, прорабатываются ли уже точные даты?
- Мы направили приглашение участникам "Нормандского формата" и сейчас ждем от них ответа, и конкретных предложений по срокам проведения этой встречи. Речь идет о министерском заседании, которое мы предлагали провести в конце первой декады сентября. Что касается точной даты и места проведения, то мы открыты к обсуждению.
- Ранее премьер-министр Украины Арсений Яценюк дал понять, что Украина не собирается возвращать долг России, заявив, что спрашивать его нужно " с тех, кому давали", - то есть с бывшего правительства страны. Как Вы это прокомментируете?
- Выражение "нужно требовать с тех, кому давали" - это новое слово в международном праве. Подобные заявления наносят мощный удар по государственности Украины. Возникает законный вопрос: распространяется ли такой подход и на другие сферы деятельности Украины как государства?
- 14 сентября Евросоюз вводит процедуру дактилоскопии для российских граждан. Разделяют ли в МИД РФ точку зрения некоторых чиновников о том, что это решение носит дискриминационный характер? Будет ли Россия действовать в этой сфере на основе взаимности и также требовать отпечатки пальцев для получения российской визы? Скажется ли это на турпотоке между двумя РФ и ЕС?
- С самого начала появления этой информации ее стали выдавать за некие недружественные шаги Евросоюза, приравнивать к вводимыми санкциями в отношении России. На самом деле, это совершено не так, поскольку работа в данном направление ЕС начал около пяти лет назад. О ней было известно, Россия была в числе последних стран, в отношении которых эта процедура была введена. Подробные разъяснения на это счет содержатся в комментарии, размещенном на сайте МИД 20 июля.
- Мария Владимировна, не секрет, что после Вашего назначения в интернет-сообществе Вас очень часто сравнивали с уже бывшим официальным представителем Госдепа США Дженнифер Псаки. Как вы относитесь к подобным сравнениям, есть ли на Ваш взгляд, опасность, что в США это именно так и будет воспринято, как "наш ответ" на Дженнифер Псаки?
- К подобным сравнениям я отношусь как к журналистским клише.
- Сейчас все больше политиков выходят в твиттер. Намерены ли Вы осваивать этот формат – ведь для западных СМИ твиттер на сегодняшний день одним из основных источников информации?
- Создавать личный твиттер-аккаунт я не планирую, мне этот формат мал. У меня есть аккаунт в фейсбуке, и я, как и прежде, планирую там регулярно появляться. Что касается министерства, то мы активно работаем и в твиттере, и в фейсбуке, и ВКонтакте и будем это направление развивать.
