Москва. 19 апреля. INTERFAX.RU - Заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков в интервью "Интерфаксу" рассказал о том, как в Москве оценивают ситуацию вокруг сирийского Алеппо, а также о позиции РФ в отношении продолжения переговоров с США по проблеме СНВ и целесообразности возврата к формату "большой восьмерки"
- Сергей Алексеевич, ряд представителей сирийской оппозиции из так называемой эр-риядской группы из-за ситуации под Алеппо пригрозили приостановить участие в женевских переговорах. Американцы и Запад в целом настойчиво призывают нас надавить на Асада, чтобы он остановил наступление под Алеппо. Можем ли мы оказать давление на Дамаск, чтобы тот остановил наступление в районе Алеппо и тем самым спасти переговорный процесс? И насколько разногласия РФ и США по Асаду мешают этому процессу?
- Я, во-первых совершенно не согласен с самой постановкой вопроса о том, что мы должны оказывать давление на Асада с тем, чтобы изменить ситуацию в районе Алеппо. Суть проблемы не в том, что должна сделать Россия, и как это видится кому-то из сирийских оппозиционеров или коллегам в Вашингтоне. Суть всей проблемы в нежелании США и их соответствующих структур по-настоящему заняться задачей отделения террористов от тех оппозиционеров, которые находятся в тех районах, где оперируют террористические группы. Мы об этом говорим каждый день, у нас налажен очень плотный, деловой и профессиональный диалог по линии военных, люди работают с координатами, с картами в руках. Мы объясняем, что и как в нашем понимании происходит, где происходят боестолкновения в нарушение режима прекращения боевых действий. Вместо того, чтобы серьезно отреагировать на нашу информацию Вашингтон и его подопечные из некоторых оппозиционных кругов Сирии начинают выдвигать политизированные требования, шантажируют, по сути дела, срывом мирного процесса. Есть отработанная схема решения вопросов, связанных с нарушениями режима прекращения боевых действий. Этих нарушений за последнее время стало гораздо меньше, чем на начальном этапе. Сейчас Алеппо политизируется до предела, политизируются вопросы гуманитарного доступа, что тоже не имеет под собой, по большому счету, реальных оснований, потому что правительство Сирии пошло навстречу международным гуманитарным структурам, открыло доступ в целый ряд населенных пунктов. Происходят сбросы гуманитарной помощи силами ВКС России. То есть мы сами делаем то, что мы видим необходимым сделать, и что позволяют наши возможности для облегчения гуманитарной ситуации. Политизировать эти вопросы нельзя. Есть форматы, есть структуры, где их нужно отрабатывать. И в Женеве, и по линии координационных центров, работающих на базе "Хмеймим" и в Аммане. Вот там это нужно обсуждать, а не выплескивать все в публичную сферу, для того чтобы ставить под сомнение переговоры.
Что касается судьбы Башара Асада, вновь, в очередной раз приходится напоминать, что это не предмет переговоров с участием РФ. Россия - сопредседатель Международной группы поддержки Сирии (МГПС), как и США. Заниматься вопросом о том, какова будет в будущем конфигурация власти, какие фигуры будут находиться на каких постах, мы не будем. Это противоречит нашему подходу к самой задаче переговоров. Этим должны заниматься сирийские стороны - оппозиционеры и правительственная делегация, которые, несмотря на все разногласия, все-таки, я надеюсь, смогут продвинуться в ходе текущего раунда.
- Президент США Барак Обама призывал нас недавно продолжить диалог по дальнейшему сокращению стратегических наступательных вооружении. "Семерка" вслед за этим выступила с аналогичным призывом. Мы в ответ выдвигаем ряд известных условий. Насколько справедливо утверждать, в том числе с учетом затяжного охлаждения в наших отношениях, что нынешний Договор СНВ, который должен быть выполнен к 2018 году, станет последним документом в сфере контроля над стратегическими вооружениями между РФ и США на обозримое будущее?
- "Последний" сейчас немодно говорить. Я скажу, что этот документ, наверняка, станет, крайним с точки зрения того, что он занимает действительно крайнюю позицию на этой шкале координат, где вправо идет временная шкала, а вверх идет численная шкала, то есть количество вооружений, которые ограничиваются.
В договоре есть возможность, она предусмотрена непосредственно в тексте, его продления. Никакие решения на эту тему не приняты. Мы пока еще не выполнили сам договор - это относится, в том числе, и к коллегам из США, которые, как мы надеемся, к установленному сроку, то есть к 5 февраля 2018 года, полностью уложатся в предписанные договором параметры.
Мы сейчас видим, что работа по договору из года в год идет в очень конструктивном ключе. Все его требования выполняются, в том числе, проверочно-инспекционные. У нас нет оснований сомневаться в жизнеспособности этого документа, и мы исходим из того, что он играет очень значимую полезную роль с точки зрения поддержания стратегической стабильности.
Но о том, что будет затем, пока говорить еще рано.
- Штайнмайер недавно заявил, что при определенных условиях, Россию надо возвращать в "восьмерку" в 2017 году. Мы готовы возобновить работу в этом формате или в одну реку дважды не входят?
- Нам странно слышать, что наши коллеги заявляют о том (причем это не только министр иностранных дел ФРГ, но, как я понимаю, и французский министр высказался в аналогичном ключе после встречи "группы семи" в Хиросиме), что Россия должна выполнить некие условия для того, чтобы это случилось. Нам непонятно, в связи с чем мы должны выполнять какие-то условия.
Кроме того, "группа восьми" прекратила свое существование по инициативе наших западных коллег, и за последние два года мы увидели, что усилия по практическому решению ряда важных международных проблем переместились, по большому счету, из формата "семерки" в другие форматы с полноценным российским участием. Мы это констатируем как данность, как факт, и я думаю, что это неоспоримо и с точки зрения наших коллег.
И, наконец, мы не видим необходимости реанимировать то, что осталось в прошлом. Тем более сейчас, когда вопросы, которые нам пытаются предъявить в качестве нерешенных коллеги, проводящие встречи в формате "группы семи", нужно адресовать не Москве, по большому счету, а Киеву, поскольку все опять, так или иначе, замыкается на "Минск-2".
Это повторение пройденного, здесь нет никакого элемента новизны, поэтому участие России в "группе восьми", на мой взгляд, совершенно неактуальный вопрос.
