Москва. 5 октября. INTERFAX.RU - В российский прокат выходит долгожданное продолжение культового фильма "Бегущий по лезвию". Действие в новой ленте происходит 30 лет спустя. Главный герой по имени Кей (Райан Гослинг) работает офицером полиции и следит за репликантами, созданными для выполнения тяжёлой работы. Неспешное течение его жизни меняется после того, как Кей во время очередного задания становится обладателем секретной информации. Чтобы найти ответы на вопросы, он решает разыскать исчезнувшего много лет назад офицера спецподразделения полиции Лос-Анджелеса Рика Декарда, к роли которого вернулся Харрисон Форд.
Режиссером фильма стал канадец Дени Вильнев, который накануне премьеры приехал в Москву представить фильм, а также рассказал корреспонденту "Интерфакса" Анне Нехаевой о своих источниках вдохновения, восстании машин и российской культуре в контексте вселенной нового фильма.
- Со времени создания первого "Бегущего по лезвию" прошло более 30 лет, мир изменился, но наша реальность совсем не походит на ту, что изобразил в картине Ридли Скотт. Чем вы вдохновлялись при создании фантастического мира будущего 2049 года?
- Обычно, когда я работаю над каким бы то ни было фильмом, то ищу референсы, отсылки за пределами кинематографа, в других сферах. Это может быть художник, фотограф, поэт. В этой картине главным для меня был, безусловно, сам первый фильм "Бегущий по лезвию". Но также должен упомянуть художника по имени Мёбиус (французский художник, автор комиксов, настоящее имя Жан Жиро - ИФ), который в свое время вдохновил Ридли Скотта при создании первого фильма. Так что я в некотором роде обратился к референсам Ридли. И еще назову роман Филипа Дика "Мечтают ли андроиды об электроовцах?". Мне кажется, он по-прежнему актуален, в нем есть толика меланхолии, присутствие которой было важно для нового фильма. А еще мне хотелось показать атмосферу канадской зимы, чтобы передать нужное настроение в картине.
- Как вам работалось с Ридли Скоттом, который выступил в качестве продюсера ленты? У вас было достаточно свободы при создании нового фильма или он давал советы, может быть направлял в каком-то ключе?
- Я был совершенно свободен. Ридли в принципе не присутствовал на съемочной площадке. Потому что для меня было бы невозможным работать, если бы он был там. Когда мы встретились с ним в первый раз, он подробно объяснил мне предысторию, возникновение первого фильма, что помогло той картине увидеть свет, но затем он сказал: ты свободен, это твой фильм. Единственное в чем он меня предостерег, так это в том, чтобы я аккуратно подходил к тому, что хочу показать. Например в первом "Бегущем по лезвию" многие важные вещи остались за кадром, зритель просто не увидел какие-то значимые моменты. Это была картина, которая говорила намеками, лишь расставила акценты. Скажем так: нам показывали ситуации с точки зрения полицейского, но мы не видели весь остальной мир. Это, в частности, означало, что нам не показали, как именно создаются репликанты, то есть для зрителя оставалось множество загадок. Мне показалось, что эта завеса тайны важна для Ридли, и он попросил меня оставить эту часть истории нераскрытой. Так что моей задачей было сохранить тайну их создания. В этом вопросе я сохранил подход Ридли.
- Оператор Роджер Дикинс сказал, что во время работы над фильмом вам пришлось столкнуться с множеством технических проблем. Неужели было что-то, с чем вы не сталкивались ранее, учитывая техническое совершенство вашей предыдущей картины "Прибытие"?
- Откровенно говоря, когда ты работаешь над подобным большим фильмом, тебе в любом случае приходится сталкиваться со множеством технических вызовов и проблем. В этом фильме у нас есть своеобразный барьер, большая стена, которая защищает Лос-Анджелес от океана. Она высокая и очень длинная. Чтобы воссоздать нужную атмосферу нам пришлось построить эту стену в реальности. Конечно, не всю, а отдельную часть, но это было очень непросто. И очень дорогое удовольствие. Это был самый сложный технический вызов за все время, что я снимаю кино. Насчет других сложностей ничего не могу сказать, потому что это уже будут спойлеры.
- Говоря о современных технологиях – для нового фильма вы не думали придумать какой-нибудь новый способ для распознавания репликантов, вместо или помимо теста Войта-Кампфа?
- Нет, мне очень нравилось в книге "Мечтают ли андроиды об электроовцах?", что персонажи постоянно сомневаются, репликанты они или люди, задаются вопросом, могли бы они, способны ли пройти тест Войта-Кампфа? Меня привлекала эта неоднозначность восприятия своей сущности, эта паранойя. Это то, что мне хотелось сохранить в фильме.
- Сейчас идут дискуссии об искусственном интеллекте, некоторые эксперты вроде Илона Маска даже предрекают восстание машин в ближайшем будущем. Как вы считаете, придется ли человечеству в ближайшее время столкнуться с такой проблемой?
- Мне кажется, проблема будет диаметрально противоположной. Она будет заключаться не в искусственном интеллекте, а в нас самих. Люди сами начинают походить на машины, действуя как программы, сокращая взаимоотношения друг с другом до минимума и полностью погружаясь в свои гаджеты, как будто вплавляясь в них. Вы уже не узнаете улицы, потому что сплошь и рядом используете Гугл карты. Мы общаемся не друг с другом, а с интернетом. В некотором роде это делает человечество уязвимее – потому что если все современные технологии исчезнут, у людей возникнет много проблем. Мне кажется, что компьютерный мир очень могущественный и хрупкий в одно и то же время.
- Эта же тема в определенной степени затрагивается и в "Бегущем по лезвию 2049"?
- Да, спустя некоторое время после событий первого фильма произошла авария, детали неизвестны, ясно только, что это был мощный электромагнитный импульс, из-за которого многие данные в базах были потеряны, общество на некоторое время вышло из строя, поскольку не могло больше функционировать в прежнем виде. Из-за этого людям пришлось вернуться к более архаичным формам хранения информации, и мне очень нравится эта идея. Библиотеки, карточная система классификации информации – им заново пришлось учиться иметь дело с реальным, а не виртуальным миром, чтобы выжить. Так что кто знает – может в нашем мире произойдёт что-то подобное.
- Как известно, для первого "Бегущего по лезвию" было снято две версии финала. Вы тоже пошли по такому пути и сделали отдельно режиссерскую версию фильма?
- Нет, я думаю в случае с первой картиной было снято две концовки из-за того, что у Ридли были некоторые споры с продюсерами. Со мной такого не было, так что фильм, который выйдет в кинотеатрах – и есть моя режиссерская версия. Вообще довольно смешно получилось – потому что Warner Bros. (выступающие в качестве дистрибьютора - ИФ) спросили меня, планирую ли я делать режиссерский монтаж, и я ответил, что это он и есть. В фильме нет ничего, чего я хотел бы убрать или добавить. Потому что, бывало, студия хотела убрать какие-то моменты, я отвечал "нет", и продюсеры поддерживали меня. Так что получившийся фильм – это проект, на 100 процентов одобренный мной и продюсерами. Мне удалось выдержать специфический ритм, и я очень горд этим.
- Первый "Бегущий по лезвию" поначалу получил негативные отзывы, но впоследствии стал культовым. На ваш взгляд, важнее получить хорошие отзывы на картину, добиться признания или снять культовый фильм?
- Мне кажется слово "культовый" использовать не очень правильно. Для меня гораздо важнее следующее – если ты можешь сделать фильм, который переживет свое время, о котором люди будут говорить и через 20 лет, то это гораздо важнее любых премий, кассовых сборов или отзывов. Таких фильмов немного. Для меня это было бы высшей наградой.
- В "Бегущем по лезвию 2049" заметно присутствие российской культуры – мы видим гигантскую проекцию балерины, на зданиях есть надписи на русском языке и так далее. Это был намеренный выбор? И как вы к нему пришли?
- Да, верно, там много разных деталей. Первый фильм выглядел очень космополитичным – прослеживалось влияние Японии, Китая. Перед началом съемок я говорил с Ридли, и он сказал, что, по его мнению, в картине должно быть показано присутствие индийской культуры. Я согласен с ним, но в то же время хотел показать что-то эстетически сильное. В моем понимании, с момента первого фильма, где было заметно влияние Восточного блока, с течением времени его экономическая мощь развивалась, он был политически более открыт. В нашей истории геополитика пошла по иному пути чем в реальности, и СССР по-прежнему существовал, поэтому с эстетической, культурной точки зрения он стал еще более важным. И для нас это стало очень вдохновляющим фактором.
