Москва. 28 декабря. INTERFAX.RU - Зависимость экономики от динамики цен на нефть - явление, безусловно, пагубное. В период сырьевого суперцикла это предмет рассуждений теоретиков, но когда энергоносители резко дешевеют, а они, к сожалению, обладают таким неприятным свойством, проблема вдруг становится заметна всем и каждому.
Второй год подряд власти неустанно повторяют, что Россия за счет принятых правительством и ЦБ набора мер, в том числе нового бюджетного правила и проводимых в его рамках валютных интервенций, таргетирования инфляции, избавилась от этой вредной зависимости, и теперь экономика устойчива к нефтяным шокам.
Но, оказывается, у этой устойчивости есть и обратная сторона медали - теперь даже при существенном росте цен на нефть экономика оказывается достаточно индифферентна и к благоприятной конъюнктуре. И, как ни в чем ни бывало, продолжает оставаться стабильной, устойчивой, но никак не быстрорастущей.
Сухие цифры говорят о том, что при росте цен на нефть на треть - с $53 за баррель Urals в 2017 году до $70 в 2018 году - ВВП РФ прибавит менее чем 2% (по разным оценкам - 1,6-1,8%) на фоне более чем 3%-ного роста мировой экономики.
Таким образом, рост российской экономики шестой год подряд будет находиться ниже 2%, и динамический ряд за последний шестилетний период (2013-2018 гг.), мягко говоря, выглядит довольно бледно: 1,8%, 0,7%, минус 2,5%, минус 0,2%, 1,5%, 1,8% (последняя цифра - официальный прогноз на 2018 год).
Эту ситуацию, конечно, тоже можно охарактеризовать и как устойчивую и стабильную, но председатель Счетной палаты Алексей Кудрин в конце ноября пошел немного дальше и образно назвал ее "серьезной застойной ямой".
"Вообще, я хочу сказать, что после Второй мировой войны у нас такого длинного периода в истории России, чтобы мы жили больше 10 лет с таким темпом роста (экономики - ИФ) - 1%, нет. Мы, в общем-то, попали в серьезную такую застойную яму, серьезную",- сказал Кудрин на пленарном заседании форума Финансового университета "Как попасть в пятерку" (задачу вернуться в топ-5 крупнейших экономик мира к 2024 году поставил правительству в майском указе президент Владимир Путин).
Позже в твиттере глава Счетной палаты уточнил, что все-таки пропустил еще один период застоя в экономике, предшествующий текущему - речь идет о 1990-1998 годах, но тогда ВВП и вовсе падал - из-за развала СССР, рухнувшей плановой экономики и снижения цен на нефть.
По словам Кудрина, в предыдущий президентский цикл шла большая дискуссия о необходимости строительства новой модели экономики - но этого не произошло.
Очевидно, что такое неприглядное описание текущего момента не могло остаться без ответа, и на большой пресс-конференции Владимира Путина в конце декабря одним из первых был задан вопрос, как резко нарастить темпы роста экономики со ссылкой на высказывание главы Счетной палаты. "Рост экономики (...) был таким, когда Алексей Леонидович был вице-премьером российского правительства. Поэтому нечего на зеркало пенять, коли рожа крива, - у нас так в народе говорят", - парировал президент, который нечасто критикует своего соратника даже в шутку. Механически считать нельзя, внутри этой декады были разные периоды, включая мировые кризисы, сказал Путин.
Как бы то ни было, власти прекрасно отдают себе отчет, что в условиях сохраняющихся и даже возможно новых, более жестких санкций, нарастания торговых войн, высокой волатильности цен на энергоресурсы, замедления роста мировой экономики, нужен существенный импульс - то есть кратное ускорение роста инвестиций, прибавляющих сейчас в районе 3%. Иначе рывка российской экономике, которая последние годы осторожно крадется и скорее ближе к залеганию на дно, чем к резкому ускорению, не видать.
Майский указ Владимира Путина с поручением правительству разработать и запустить 12 нацпроектов, включающих в себя в том числе образование, здравоохранение, науку, цифровую экономику, можно рассматривать как подготовку к такому прыжку. Последовавшее за этим решение правительства о повышении НДС до 20% как раз объясняется поиском средств для реализации этих нацпроектов. То есть перед тем, как экономика ускорится (правда, пока это не точно), ей придется еще несколько замедлиться, чтобы изъять средства из потребления и перенаправить их в инвестиции.
Как обычно, главный теперь вопрос - будут ли эффективно потрачены триллионные суммы, и будет ли достаточно запустить только эти приоритетные проекты без, например, реформы госуправления или судебной реформы.
По традиции попытаемся с помощью экономистов ответить на часто возникавшие в уходящем году вопросы: как можно охарактеризовать текущую экономическую ситуацию в стране, так уж ли необходимо было повышение пенсионного возраста и ставки НДС, разделяют ли эксперты ожидания правительства о росте на 3% и выше начиная с 2021 года?
Смазанная концовка
Несмотря на очевидный рост геополитической напряженности и высокую неопределённость с будущими санкциями, в целом 2018 год экономика России прожила без каких-либо потрясений, чему, конечно, во многом способствовали высокие цены на нефть.
Но к концу года российская экономика подходит с большими сомнениями в своих ближайших перспективах. Цены на нефть за последние три месяца упали примерно на 40% - с локального максимума в $86 за баррель в начале октября до чуть более $50 на конец декабря, что вызвало естественное ослабление рубля, пусть и не такими темпами, как это было еще четыре года назад.
На этом фоне годовая инфляция, которая весь год уверенно держалась сильно ниже таргета, в коне декабря пробила 4%, впервые с июня 2017 года. На это накладывается повышение НДС с 1 января, что еще больше разгонит цены и снизит потребительский спрос в I квартале. Еще летом было понятно, что власти "жертвуют" 2019 годом в надежде разогнать экономику в 2020-2021 годах. Риски такого решения - в том, как общество отреагирует на еще как минимум один сложный год после пяти лет снижения реальных доходов (по последним данным Росстата, в 2018 году реальные доходы могут снизиться, несмотря на ожидания роста в начале года).
Олег Засов (директор департамента макроэкономической политики ВЭБа): Этот год был неплохой. Мы оцениваем, что экономика последовательно увеличивалась на протяжении четырех кварталов года. Однако рост не выглядит устойчивым, риски стагнации в первой части следующего года остаются очень высокими. Цены на нефть снизились, денежная политика ужесточилась, рост НДС охладит потребление.
Сергей Дробышевский (директор по научной работе Института экономической политики (ИЭП) им. Гайдара): В целом итоги года соответствуют нижней планке ожиданий. Огорчила динамика обменного курса рубля - на наш взгляд, отчасти наблюдавшееся падение рубля связано с не самой оптимальной политикой государства (совместно ЦБ РФ + Минфин России) на валютном рынке в условиях усиления санкционного давления и оттока капитала из страны. Так что шансы на более крепкий рубль и, соответственно, меньший перенос курса рубля в цены и менее жесткую ДКП были. На наш взгляд, ситуацию в экономике можно охарактеризовать как медленный выход из циклического кризиса, когда фактические темпы роста близки к структурным, положительная компонента делового цикла слабая, ее хватает лишь на то, чтобы компенсировать отрицательное влияние на темпы роста относительно невысоких цен на нефть. Вместе с тем, структурные темпы роста низки (1-1,5% в год), что вполне может характеризоваться как стагнация экономики.
Алексей Девятов (главный экономист "Уралсиба"): В этом году огорчила слабая динамика реальных доходов населения. Несмотря на усилия государства по выполнению майских указов 2012 года, проведение выборов и беспрецедентно низкую по историческим меркам инфляцию, приходилось пересматривать прогнозы по динамике реальных располагаемых доходов населения в сторону понижения. Ситуация в экономике непростая, в следующем году ожидаем ощутимое замедление роста. В основном в результате снижения роста в ЕС и Китае, а также ослабления потребительского спроса из-за снижения доходов от экспорта и роста инфляции. Рецессии мы не ждем.
Дмитрий Долгин (главный экономист ING Bank по РФ): В этом году сильнее всего удивил сильный рост инвестиций на 4,1% за январь-сентябрь 2018 года, но особого оптимизма не вселил, поскольку он не сопровождается ростом кредитования, проходит на фоне сокращения внешнего долга, сконцентрирован в нескольких регионах и отражает крупные разовые проекты с госучастием, т.е. не имеет широкой базы. Текущую экономическую ситуацию можно охарактеризовать как низкий уровень макроэкономических и финансовых рисков, высокий уровень внешней неопределенности, отсутствие стимулов к экономическому росту.
Александр Исаков (главный экономист "ВТБ Капитала" по РФ): Наиболее неожиданным событием в части статистики этого года с большим отрывом стал пересмотр данных по промышленному производству, который опубликовал Росстат в июне. Фактически этот пересмотр переписал историю восстановления обрабатывающей промышленности за полтора года - вместо в среднем нулевого роста оказалось, что восстановление промышленности происходило довольно уверенно темпами порядка 3.0% в год. В 2018 году ситуация в различных секторах и даже различных предприятиях внутри одного сектора крайне разнится. Но если обобщить, то 2018 год можно назвать последним годом восстановительного роста - мы видим по показателям занятости, темпам роста кредитования.
Андрей Мелащенко (экономист по РФ "Ренессанс Капитала"): Больше всего в 2018 году огорчило: объемы оттока капитала, невысокие темпы экономического роста, несмотря на реализацию крупных инфраструктурных проектов (ЧМ-2018), слабый рост реальных доходов. С другой стороны порадовало - рост промышленного производства, низкая инфляция на протяжении большей части года, последовательная и ответственная денежно-кредитная и бюджетная политика.
Повысить нельзя сохранить
Главными непопулярными решениями 2018 года, безусловно, стали два повышения: пенсионного возраста на 5 лет для мужчин и женщин, а также ставки НДС с 2019 года до 20% с 18%.
И если в повышении пенсионного возраста многие экономисты видят экономическое обоснование при текущих демографических трендах и нарастании дефицита Пенсионного фонда (социальную составляющую этого решения оставим на совести властей), то повышение ставки НДС вызывает много вопросов как раз с экономической точки зрения - в условиях профицитного бюджета и возможно 5-го года подряд снижения реальных доходов населения, правительство решило еще раз залезть в кошелек ко всем гражданам (а повышение НДС в первую очередь приведет к росту инфляции и понижению уровня жизни всего населения), объясняя это необходимостью средств на реализацию нацпроектов, эффективность инвестирования в которые вызывает некоторые сомнения у экспертов.
О.Засов: Повышение пенсионного возраста хотя и непопулярное, но важное решение, которое самодостаточно и не связано с финансированием нацпроектов. Напротив, рост НДС не решает долгосрочных проблем и выглядит слишком жестким в условиях прогнозируемого профицита бюджета и отсутствия роста реальных доходов населения.
С.Дробышевский: Я считаю, что решения о повышении пенсионного возраста и повышении НДС принципиально различны. Повышение пенсионного возраста - давно назревшая структурная реформа, долго откладываемая властями. Ее проведение должно сбалансировать рынок труда, привести возраст выхода на пенсию в соответствие с достигнутыми показателями возраста дожития людей старше 55-60 лет, снизить будущую нагрузку на пенсионную систему и бюджет. В то же время, решение о повышении НДС на 2 п.п. я считаю ошибочным. В сложившихся макроэкономических условиях, с учетом ожидаемой слабой динамики экономики РФ и качества делового климата, оптимальным был вариант ослабления бюджетного правила и направление на финансирование нацпроектов части нефтегазовых доходов федерального бюджета.
Девятов: Согласно нашим оценкам, рост реальных расходов федерального бюджета на 1 п.п. ВВП ведет к увеличению темпов экономического роста примерно на 0,12 п.п., что говорит об их довольно низкой эффективности. Мы также считаем, что усилия государства по наращиванию инвестиций в приоритетные с точки зрения правительства проекты не повлекут за собой существенного роста капитальных вложений. В условиях относительно низких темпов роста экономики форсированное увеличение государственных инвестиций неизбежно обернется сокращением вложений частного бизнеса, что в значительной мере нивелирует усилия государства в инвестиционной сфере. Кроме того, негативный опыт ряда стран говорит о том, что отдача от политически мотивированных проектов может быть довольно низкой в силу их низкой экономической целесообразности.
Исаков: Что касается целей изменения параметров пенсионной системы и повышения базовой ставки НДС - то, думаю, что совпало лишь время принятия этих решений, но не их логика или цели. Последние были различными, на мой взгляд, и являлись частью двух различных процессов: адаптации к меняющимся демографическим условиям в первом случае и поиску стабильных источников финансирования инвестиций во втором. В любом случае, полезно процитировать одного из основоположников русской налоговой мысли Михаила Сперанского: "всякий расход, вновь назначаемый, если не удовлетворяется он отсечением других расходов, [...] в существе своем и в самом строгом смысле есть новый налог, или явно, или скрытно на народ налагаемый".
Долгин: Повышение налогов для увеличения расходов повышает и без того высокую роль государства в экономике, без сопутствующих мер по повышению частной инициативы не создадут устойчивых точек роста. Повышение пенсионного возраста предотвращает ухудшение баланса государственной пенсионной системы, но структурных проблем рынка труда не решает: граница трудоспособности в конечном итоге сдвинется за 5 лет для 9 млн человек, но это примерно то количество людей пенсионного возраста, которые уже и так продолжают работать.
В погоне за 3%
В конечном итоге все меры, которые принимало правительство в текущем году - и популярные (наверняка были и такие, просто как всегда негативные решения имеют больший резонанс), и непопулярные были нацелены на решение задачи ускорения темпов роста российской экономики до темпов выше среднемировых, что в прогнозе Минэкономразвития означает рост на 3% и больше начиная с 2021 года.
В ноябре правительство утвердило и долгосрочный прогноз, в котором заложены те же в среднем чуть выше 3% роста до 2036 года. Премьер Дмитрий Медведев высказал надежду, что прогноз будет предельно реалистичным и не напомнит россиянам доклад XXII съезда КПСС о скором наступлении коммунизма.
"Главное, чтобы наши представления о будущем не вызывали такие же эмоции, как, например, предложения о будущем, заложенные в программу КПСС, принятые XXII съездом партии в начале 60-х годов. Что там говорилось, люди среднего возраста, естественно, помнят: что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме", - описал Медведев риски восприятия прогноза.
Правительство сумело найти золотую середину в долгосрочном прогнозе. 3% роста - это как раз такой показатель, в который экономисты хоть и не очень верят, но допускают его достижение при определенных условиях, а с другой стороны, его не стыдно положить президенту на стол. Конечно, на фоне текущей оценки потенциальных темпов роста российской экономики в районе 1,5% цифра в 3% выглядит достаточно оптимистично, и ее достижение по сути и является главным KPI в работе правительства на ближайшие пять лет.
Засов: Мы считаем, что маловероятно достижение устойчивого роста выше 3% в тех условиях, которые ожидает правительство. Предполагаются неблагоприятные внешние факторы - замедление глобального роста и снижение цен на нефть. Нацпроекты существенно повысят инвестиционный спрос в 2020-2022 годах, а в последующие годы эффект становится существенно меньше. В целом, в существующем виде фискальная и денежная политики будут оставаться относительно жесткими, что будет сдерживать рост экономики.
Рост темпами 3%+ возможен при сочетании очень благоприятных внешних условий, существенного сокращения рисков инвестирования в Россию, снижение стоимости инвестиционных ресурсов и кардинального изменения защиты прав собственности. Необходимо ослабление бюджетного правила и создание условий для новых дополнительных проектов, включая дополнительный рост инвестиций в инфраструктуру. Кроме того, могут потребоваться меры по поддержке доходов населения.
Дробышевский: Трудно не согласиться с желательностью достижения указанных темпов роста экономики, и диапазон роста 3-3,5% в год явно не является запредельным. Однако, на мой взгляд, в прогнозах правительства и в других правительственных документах отсутствует понимание - за счет чего такие темпы могут быть достигнуты, и не предложены меры, направленные на достижение данной цели.
Мы считаем, что такие темпы роста могут быть достигнуты исключительно за счет усилений деловой активности в частном секторе. Однако "заставить" частный сектор прямыми государственными мерами нельзя, государство может лишь создавать для частного сектора более благоприятные условия ведения бизнеса, чтобы рассчитывать на такой рост. Значительная часть требуемых решений перечислена, например, в проекте "Трансформация делового климата", разрабатываемого в настоящее время Минэкономразвития, однако уверенности в том, что большинство этих мер будут реализованы и именно в том виде, который необходим бизнесу - нет.
Девятов: Мы приветствуем усилия правительства по улучшению делового климата, результатом которых стало укрепление позиций страны в ряде международных рейтингов, однако считаем, что сделанного пока недостаточно. Тем не менее, по сравнению с нашим предыдущим прогнозом, опубликованным в июне текущего года, мы повысили оценку потенциальных долгосрочных темпов роста российской экономики с 1,1% до 1,4% в год в связи с улучшением долгосрочного прогноза цен на нефть.
Однако наш прогноз роста ВВП страны в долгосрочной перспективе является гораздо более консервативным по сравнению с текущими оценками правительства, которое прогнозирует увеличение темпов экономического роста до 3,1-3,3% в 2021-2024 гг. По нашему мнению, экономика страны по-прежнему нуждается в проведении структурных реформ, нацеленных на дальнейшую модернизацию судебной системы, улучшение защиты прав собственности, систематизацию контрольной и надзорной деятельности, а также повышение эффективности бюджетных расходов.
Долгин: Прогнозы в 3% роста и выше реалистичны, только если удастся повысить уверенность предприятий и домохозяйств негосударственного сектора. Простыми мерами вроде бюджетного или монетарного стимулирования этого не достичь - должно быть сочетание внешнеполитической деэскалации и внутренних структурных мер по снижению рисков и издержек ведения бизнеса в РФ.
Исаков: Думаю, что доминирующие сегодня оценки потенциального роста, составляющие порядка 1,5%, занижены, и наши оценки ближе к 3%, чем к консенсусу. Нужно понимать, что гарантированных рецептов роста просто нет: есть множество необходимых условий, но нет достаточного.
Мелащенко: В текущей парадигме мы считаем, что в ближайшие годы России не удастся достичь показателей роста в 3% - однако мы ожидаем увидеть рост порядка 2,5% за счёт реализации предлагаемых мер, что выше рыночного консенсуса. Помимо эффективной реализации уже предлагаемых мер необходимо снижение доли государства в экономике, развитие рынка акционерного капитала и "длинных" денег в экономике, развитие институтов соблюдения прав собственности, нормализация отношений с "Западом".
