Москва. 28 сентября. INTERFAX.RU - Постоянный представитель России при Европейском союзе Владимир Чижов ответил на вопросы корреспондента "Интерфакса" в Брюсселе Виктора Онучко о важнейших событиях и состоянии дел в сотрудничестве Россия-ЕС, о финансовых проблемах и интеграционных процессах в Евросоюзе.
- Владимир Алексеевич, какие наиболее важные мероприятия в двустороннем сотрудничестве Россия-Евросоюз числятся в Вашем графике до конца 2012 года?
- Из самых свежих событий назову прошедшую в среду в Нью-Йорке встречу министра иностранных дел России Сергея Викторовича Лаврова с верховным представителем ЕС по иностранным делам Кэтрин Эштон. Они обсуждали планы дальнейшего взаимодействия между Россией и ЕС во внешнеполитической сфере, а также те вопросы, которые являются наиболее злободневными на проходящей сейчас 67-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Это, в первую очередь, ситуация в Сирии и ближневосточное урегулирование в более широком плане, включая его традиционный палестино-израильский аспект. Напомню при этом, что Россия и Евросоюз представляют половину "ближневосточного квартета". Речь шла также о работе в рамках формата международной "шестерки" посредников по иранской ядерной программе. Стороны обсуждали еще ряд важных тем, которые волнуют участников нынешней Генеральной Ассамблеи.
А в Брюсселе в тот же день "шерпа" в "двадцатке" со стороны России Ксения Юдаева встречалась со своим еэсовским коллегой Антонио Жозе Кабралом, старшим экономическим советником председателя Еврокомиссии. Как известно, Россия берет на себя председательство в этом формате. У нас идут контакты с ЕС и по линии "двадцатки", и по линии "восьмерки". Ведь Евросоюз - де факто девятый член "восьмерки" и активный участник "двадцатки".
На днях у нас прошли продуктивные консультации в формате политдиректоров с участием заместителя министра иностранных дел Александра Грушко и заместителя Генерального секретаря Европейской внешнеполитической службы Хельги Шмид.
Крупное мероприятие с большими делегациями с обеих сторон и насыщенной повесткой дня, которая включает более десятка тем, - министерское заседание Постоянного совета партнерства в сфере свободы безопасности и правосудия - состоится 2-3 октября в Никосии, столице председательствующего в Евросоюзе Кипра. Это формат министров юстиции и внутренних дел. По моей информации, оба наших министра - Александр Коновалов и Владимир Колокольцев - собираются принять участие в этой встрече. А.Коновалов также является специальным представителем президента России по сотрудничеству с ЕС в данной сфере. Со стороны Евросоюза будут участвовать оба соответствующих кипрских министра, представители следующего, ирландского, председательства ЕС, начинающегося 1 января 2013 года, и член Европейской комиссии Сесилия Мальмстрем.
Очень важным событием будет неформальная встреча министров иностранных дел России и Евросоюза в Люксембурге 14 октября. Она пройдет в форме рабочего ужина, что, я надеюсь, даст хорошую возможность для откровенного и неформального разговора. Как заявил глава МИД РФ Сергей Лавров, помимо внешнеполитических тем, по которым мы сотрудничаем, будет уделено внимание всей структуре отношений Россия-ЕС.
Мы также готовим на декабрь Постоянный совет партнерства по энергетике. Дату и место еще предстоит согласовать, но общее понимание целесообразности этого мероприятия есть. Недавно здесь побывал наш заместитель министра энергетики Анатолий Яновский. Он встречался с Генеральным директором Еврокомиссии по энергетике Филипом Лоу.
Ко всему этому надо добавить парламентское измерение. В Брюсселе 8-9 октября состоится встреча рабочей группы Комитета парламентского сотрудничества РФ-ЕС, а, ориентировочно, на 13 декабря в Страсбурге запланировано ежегодное пленарное заседание этого комитета в полном составе.
Ну и, разумеется, мы готовим очередной двусторонний саммит Россия-ЕС. Он, кстати, будет юбилейный – 30-й. Сейчас мы на стадии согласования сроков. В конце года напряженные графики у всех, так что эта задача сама по себе не простая.
- Чего Вы ожидаете от заседания Постоянного совета партнерства РФ - ЕС по вопросам свободы, безопасности и правосудия? Будут ли подвижки, в частности, в визовых вопросах? Завершится ли до конца года анализ выполнения совместных шагов, чтобы в будущем году можно было перейти к предметным переговорам?
- Как раз на этой неделе первая оценочная миссия Евросоюза находится в России. Они посещают Москву, Владимир, Нижний Новгород, знакомятся с работой паспортной системы, миграционной службы и т.д. Эту работу координирует посол по особым поручениям МИД РФ Анвар Азимов. Рассчитываем, что до конца года приедет, по меньшей мере, еще одна такая миссия по другому блоку вопросов. Ну и, соответственно, встречные российские миссии по странам ЕС тоже могут состояться. По этому поводу идет огромный объем переписки, который, откровенно говоря, иногда зашкаливает за разумные пределы, когда вопросники, и соответственно ответы на них, исчисляются сотнями страниц. Ну, раз нашим партнерам нужная столь подробная информация, мы готовы ею поделиться.
- А как обстоит с Вашим предположением, с Вашей надеждой, что прийти к безвизовому режиму можно будет к Сочинской Олимпиаде в 2014 году? Это еще в силе? Под этим есть твердые основания?
- Какие твердые основания могут быть под надеждой? Я обозначал этот срок как индикативный, для которого имеется естественный рубеж. Я всегда был и остаюсь противником того, чтобы ставить какие-то искусственные временные рамки любым переговорным процессам. Но в данном случае речь идет о естественном рубеже. Будем надеяться. Надежда сохраняется, но гарантий, разумеется, никто не дает.
- Ну а что касается нового соглашения об упрощении визового режима для некоторых категорий граждан? О нем ведь тоже будут говорить в Никосии.
- Речь идет о соглашении об адаптации действующего соглашения 2006 года. Это не что-то новое, а, по сути, актуализация текста. Там есть ряд моментов, уточняющих положения действующего соглашения и в чем-то его расширяющих. Но все уперлось в один вопрос: о распространении того безвизового режима, который соглашением 2006 года предоставлен обладателям дипломатических паспортов, также на обладателей служебных паспортов.
Для того чтобы это соглашение можно было подписать, требуется соответствующее решение обеих сторон. В случае с Евросоюзом требуется квалифицированное большинство в Совете ЕС, то есть большинство 27 государств-членов. У некоторых стран Евросоюза – не буду называть, каких – есть вопросы. Возможно, часть из них связана с некоторыми рецидивами застарелых фобий в отношении "волны россиян, которая может захлестнуть Европу". Поэтому дискуссии идут вокруг категорий лиц, которым выдаются служебные паспорта, категорий самих паспортов, категорий поездок с этими паспортами. Сугубо технические вопросы, но за ними, понятно, стоят и политические мотивы.
- Кажется, российская сторона предлагала некий компромиссный выход из тупиковой ситуации со служебными паспортами?
- Чтобы выйти из этого тупика, российская сторона сделала компромиссное предложение - распространить этот режим только на обладателей биометрических служебных паспортов.
Возможно, количество служебных паспортов, выдаваемых в России, действительно, больше, чем в ряде стран Евросоюза. Но у нас почти половина этих паспортов выдается административно-техническому составу российских загранучреждений. Естественно, они этими паспортами не пользуются для краткосрочных поездок за границу, которые и являются предметом будущего соглашения. Они и так визы получают, когда едут на работу за рубеж.
Другая большая категория – это российские военнослужащие, расквартированные за границей. Их в наше время, естественно, не так много, как 20-30 лет назад. И ведь касается это только ряда стран СНГ, с которыми у нас так или иначе безвизовый режим. Так что эта категория тоже не подпадает под действие соглашения, потому что эти военные не путешествуют по миру со своими служебными паспортами.
Почему эта дискуссия приобрела достаточно острый характер? Потому что мы ознакомились с парафированным соглашением между Евросоюзом и Украиной, по которому безвизовый режим распространяется на обладателей биометрических служебных паспортов. На сегодняшний день на Украине нет биометрических паспортов, там еще не налажена необходимая технология. Но из этого не вытекает, что в свое время их не будет много. И поэтому, когда мы слышим, что соглашение с Украиной не создает прецедента, это звучит странно, так как на предыдущем витке процесса нам говорили, что в ряде стран Евросоюза нет такого понятия, как служебные паспорта (что правда), и эти страны, мол, не готовы создавать прецедент. Значит, на прецедент можно ссылаться в разных контекстах?
Я считаю, что, как только этот конкретный вопрос решится, дорога к подписанию соглашения будет открыта, и это пойдет на пользу тем, кого такое адаптированное соглашение касается непосредственно. Это отнюдь не только государственные служащие со служебными паспортами. Это и сотрудники неправительственных организаций, и ваши коллеги - журналисты.
- Ситуация с расследованием в отношении "Газпрома" - это такое прямолинейное, лобовое применение "третьего энергетического пакета", или за данной инициативой кроются еще какие-либо цели?
- Мы не первый раз беседуем на эту тему, но с тех пор я никаких официальных документов со стороны ЕС так и не видел. Говорят, что они отправили их напрямую "Газпрому". Ну, наверное, "Газпрому" и надо на них реагировать.
Если говорить об официальных заявлениях, то, пожалуй, было одно – заявление заместителя председателя Еврокомиссии по конкуренции господина Хоакина Альмунии, который на днях в интервью одному западному агентству, сказал, что расследование является рядовым, одним из многих, и что решения, которые уже приняты и которые будут приниматься в дальнейшем, будут основаны исключительно на оценке вопросов, относящихся к конкуренции.
Все это звучит красиво. Я бы очень хотел верить, что так это и будет. Но не могут не настораживать, например, заявления, которые прозвучали ранее в некоторых еэсовских столицах, в частности, в Вильнюсе, где и премьер-министр, и министр энергетики Литвы, всячески подчеркивая собственную роль в инициировании этого расследования, не скрывали, что считают это своим политическим успехом. Поэтому у меня нет уверенности, что за этим не стоят политические мотивы.
На подобные мысли наводит и то, что пишут некоторые другие. Есть такой в недалеком прошлом американский дипломат, а ныне политолог Мэтью Брайза, бывший посол США в Азербайджане, а сейчас директор Международного центра оборонных исследований в Таллине. Так он прямо-таки радуется, что Евросоюз, наконец, собрался с силами, чтобы дать отпор "Газпрому". Поэтому невольно возникает подозрение, что это, действительно, политизированное дело.
Тем более что, если взглянуть на содержание тех претензий, которые изложены в пресс-релизе Еврокомиссии (повторю, что других официальных источников нет), вся эта история выглядит довольно странно.
В начале октября в плановом порядке ожидается документ Еврокомиссии с перечислением мер, которые необходимо принять не только самой Еврокомиссии, но и, главным образом, государствам-членам для продвижения к цели формирования единого энергетического рынка. А "Газпром" сегодня обвиняют во фрагментации этого рынка, словно он уже существует.
Что касается привязки цен на газ к цене на нефть по "Гронингенской формуле", то на ней основаны сегодня практически все долгосрочные контракты, заключаемые на европейском пространстве не только "Газпромом", но и другими поставщиками газа - норвежским "Статойлом", Алжиром и прочими. Причем, речь идет о странах и компаниях, которые эту формулу применяют, не сговариваясь между собой.
Что касается оговоренного в этих контрактах запрета реэкспорта, то напомню, что Европейский суд ЕС недавно принял по аналогичному делу прецедентное решение, что это не является нарушением антимонопольного права. Речь идет о вердикте по делу известной британской фармацевтической компании "ГлаксоСмитКляйн", которая при заключении контрактов на свою продукцию с испанскими импортерами вводила оговорку о запрете перепродажи ее лекарств за пределами Испании. Почему она это делала? Потому что в северных странах Евросоюза лекарства стоят дороже, чем в южных.
"Газпром" в своих контрактах не допускает ничего такого, чего бы не делали его партнеры и конкуренты. Ну, и самое главное: любая сделка, любой контракт – это продукт непротивления сторон. Если кому-то эти контракты не нравятся, то надо обращаться не только к "Газпрому", но и к тем, кто со стороны Евросоюза эти контракты подписывает.
Средняя цена на газ для ЕС в 2009 году была 166,3 евро за 1 тыс. куб м. А индивидуальный потребитель в домохозяйстве платил в среднем 584 евро за 1 тыс. куб. м. Промышленные потребители платили подешевле – 345 евро, но все равно существенно больше, чем отпускная цена "Газпрома". (Я ссылаюсь на цифры за 2009 год, которые приводит заведующий кафедрой европейской интеграции МГИМО Николай Кавешников.)
Из чего образуется такая разница? Из прибыли всех посредников, за которых так радеет со своим "третьим энергетическим пакетом" Евросоюз, добиваясь "анбандлинга", то есть разделения вертикально интегрированных компаний. И, кроме того, налогов, которые идут в бюджеты стран Евросоюза.
Соответственно, "Газпром" как коммерческая структура должен быть заинтересован в чем? В том, чтобы из этой здоровенной маржи тоже получить какую-то долю. Поэтому "Газпром" заинтересован в наличии собственной газораспределительной сети. Речь идет не только о магистральных трубопроводах, вроде "Северного потока", "Южного потока", но и о газораспределительных сетях, в том числе на территории той же Германии – трубопроводах "ОПАЛ" и "НЕЛ", с реализацией прав собственника на которые у "Газпрома" есть большие проблемы. Так что это вполне объяснимый и вполне вписывающийся в понятие рыночной экономики интерес.
- Если ЕС обложит российскую сторону штрафом, какой у Москвы есть арсенал ответных мер?
- Ну, я бы пока об ответных мерах не говорил. Чем закончится расследование, еще не известно. Оно может быть закрыто до стадии официального рассмотрения. Может быть достигнуто мировое соглашение, как у многих компаний это бывало. Вполне может быть, что все претензии к "Газпрому" будут сняты. Поэтому разговор об ответных мерах вести преждевременно.
- А угрозы очередного газового кризиса это все не создает?
- Что касается возможности газового кризиса, то вопрос будет больше зависеть от того, не придет ли кому в голову снова незаконно отбирать транзитный газ. Надеюсь, что этого не произойдет. И будем надеяться, что все будет работать, как надо. По крайней мере, теперь, когда уже запущен "Северный поток", газоснабжение Западной Европы не полностью зависит от транзитных стран. Это практический вклад "Газпрома" с его "Северным потоком" в обеспечение энергобезопасности Евросоюза. Кстати, "Северный поток" по достоинству оценен Евросоюзом и включен в список приоритетных проектов ЕС. Теперь мы ждем подтверждения аналогичного статуса для "Южного потока".
- Европарламент на пленарном заседании в сентябре одобрил процедуру согласования межправительственных договоров отдельных государств Евросоюза с третьими странами. Это звено все той же цепи? Можно ли это считать реакцией ЕС на президентский Указ "О мерах по защите интересов РФ при осуществлении российскими юридическими лицами внешнеэкономической деятельности"?
- Думаю, прямой связи с российским Указом здесь нет. Не стоит видеть в этом ответную меру.
В этой практике я не наблюдаю ничего особо нового. Она существовала и раньше. Все договоры, заключаемые странами ЕС, должны соответствовать нормативной базе Евросоюза и для соблюдения этого правила нотифицируются в Еврокомиссию. К тому же договоры подлежат ратификации, если это договор Евросоюза с третьей стороной, в Европарламенте.
Принятое Европарламентом постановление - это, скорее, порождение того процесса, который начат был Лиссабонским договором. Европарламент усердно добивается реализации зафиксированных за ним в Лиссабонском договоре расширенных прав. Не только в сфере законотворчества, но и в сфере практической переговорной дипломатии с третьими странами. Вплоть до того, что европарламентарии заинтересованы в том, чтобы они или их представители участвовали в переговорных делегациях по любым соглашениям с любыми третьими странами. Насколько я знаю, в исполнительных структурах Евросоюза такой напористый подход большого энтузиазма не вызывает. И это понятно, с учетом того, что переговорные процессы зачастую конфиденциальны.
- В наших предыдущих беседах Вы объясняли неправомочность ведущихся Евросоюзом переговоров с Туркменией и Азербайджаном по Транскаспийскому газопроводу с международно-правовой и экологической точек зрения. Но, судя по позиции Еврокомиссии, Брюссель не слишком волнуют эти обеспокоенности, и данная работа продолжается, что недавно подтвердил Баку. Способны ли другие прикаспийские страны, включая Россию, этому реально помешать?
- Помешать – едва ли правильная терминология. Речь идет о соблюдении ряда международных норм. На данном этапе предметом переговоров является согласование юридической основы проекта. Речь не идет пока о коммерческой стороне дела, потому что любой проект подобного рода требует создания некоего консорциума, денег под это и т.д. Но денег без правовой основы никто не даст. А вот юридическая база, по нашему мнению, там довольно хилая.
Повторю общеизвестное: Каспийское море только называется морем, а, с точки зрения международно-правовой, это никакое не море, а озеро. Да и, с точки зрения физической географии, тоже. В международно-правовом плане на него не распространяется Конвенция ООН по морскому праву. А переговоры по конвенции о правовом статусе Каспийского моря идут уже много лет между теми пятью странами, которые имеют выход к этому морю. Есть политически обязывающее решение Второго Каспийского саммита 2007 года в Тегеране, в котором говорится, что все крупные решения относительно эксплуатации Каспийского бассейна должны приниматься только консенсусом пяти каспийских стран. Да, это не юридическое, а политическое обязательство, но под ним стоят подписи пяти президентов. Поэтому мы исходим из того, что до того, как будут приниматься какие-то конкретные решения по Транскаспийскому газопроводу, те страны, которые заинтересованы в его реализации, вступят в процесс консультаций с остальными участниками "каспийской пятерки" и будут заниматься этим вопросом совместно.
Но я бы выделил, помимо правовых аспектов, еще и аспекты экологические. Я оставляю в стороне экономику проекта и его ресурсное обеспечение. С точки зрения экологии, Каспийское море – достаточно уязвимый район планеты. Мы хорошо помним, насколько придирчивы были наши соседи по региону Балтийского моря, когда решался вопрос о строительстве "Северного потока". И почти сотня разного рода экспертиз проходила в этом районе. А ведь Балтийское море, с сейсмической точки зрения, намного более спокойный регион Земли, нежели море Каспийское.
Мы слышали, что говорят в Баку. Мы слышали, что говорят в Ашхабаде. Но мы не слышали, что говорят, и не знаем, что думают в Тегеране. А Иран такая же каспийская страна, как и все остальные. Этого тоже не следовало бы забывать.
- В каком состоянии переговорный процесс по Новому базовому соглашению РФ-ЕС? Ведь Россия теперь принята в ВТО, что было главной причиной задержки в переговорах по торгово-экономическому разделу.
- Завершение переговоров о ВТО дало обеим сторонам представление о той отправной базовой позиции, от которой мы и будем развивать дальше наше сотрудничество с Евросоюзом.
Ситуация на сегодняшний день такова. Формально переговоры находятся в состоянии технической паузы. Да, затянувшейся. Она длится уже больше года. Значительную часть этого времени главным препятствием была незавершенность переговоров по ВТО, и это понятно. Обсуждать торгово-экономический блок, не имея ясности, вступит или нет Россия в ВТО, и, если вступит, то на каких условиях, было лишено практического смысла. Дискуссия приобрела бы виртуальный характер.
Что касается остальных разделов, то по ним мы неплохо продвинулись и могли бы продвинуться еще, но тут наши партнеры в Евросоюзе заняли принципиальную позицию, заявив, что пока не будет ясности в отношении торгово-экономического блока, они не видят смысла продолжать работу в рамках рабочих групп по другим разделам соглашения.
Но затяжной процесс переговоров по ВТО и, теперь уже можно сказать, затяжной процесс по Новому базовому соглашению, не означают, что остальной мир стоял на месте, в том числе и мир евразийский. На сегодняшний день мы имеем дело с достаточно продвинутым проектом евразийской интеграции, один из компонентов которого – передача ряда компетенций как раз в торгово-экономической сфере с национального уровня на наднациональный, то есть на уровень Евразийской экономической комиссии. Естественно, теперь российской делегации придется прислушиваться к мнению и согласовывать какие-то положения этого соглашения с Евразийской экономической комиссией.
Мы готовы в любой момент продолжить переговоры. И надо еще сказать, что этот переговорный процесс отнюдь не мертв. Неформальные дискуссии у нас продолжаются. Последний такой раунд состоялся в Хельсинки 7 сентября с участием директора департамента торговых переговоров Минэкономразвития Максима Медведкова и заместителя Генерального директора Еврокомиссии по торговле Петера Балаша. В будущей повестке дня - обмен неформальными документами о видении сторонами содержания этого торгово-экономического блока. Надеюсь, что он произойдет достаточно скоро.
Так что я не теряю оптимизма в отношении этого переговорного процесса. Да, он не обещает быть простым и беспроблемным. Но он не мертв, не заморожен. Он живет своей жизнью, и я надеюсь, что нам все-таки удастся продвинуться на базе общего понимания того, что мы хотим видеть в этом разделе, а чего не хотим.
- Комитет Европарламента по иностранным делам поддержал инициативу фракции "Альянс демократов и либералов за Европу" по учреждению "списка Магнитского" для ЕС. Каким будет дальнейшее развитие событий?
- Дебатов по такому вопросу на пленарном заседании Европарламента процедура не предусматривает, если этого не потребуют минимум 40 депутатов. Комитет по иностранным делам одобрил рекомендацию фракции. Она обращена, естественно, к исполнительным структурам Евросоюза, то есть к Совету ЕС и Еврокомиссии. Но пока она находится на уровне Комитета по международным делам.
А Европарламент либо принимает к сведению такие рекомендации без дискуссии, либо, если депутаты затеют дебаты и голосование, эта рекомендация будет передана в исполнительные структуры. Теоретически это может произойти. Я не исключаю инициатив с противоположных сторон: одни депутаты захотят эту рекомендацию утопить, другие, наоборот, пожелают развернуть по ней дискуссию на пленарном заседании. Это решится уже в ходе октябрьской сессии Европарламента в Страсбурге.
Что же касается содержания этой рекомендации, то она крайне поверхностная и политически заангажированная. Я внимательно ее прочитал. Она производит удручающее впечатление. В том числе и в том, что касается профессионализма ее авторов.
- А что Вы думаете о выдвижении панк-группы Pussy Riot в число кандидатов на ежегодную премию имени Сахарова "За свободу мысли"?
- Ей-богу, постыдились бы! Я считаю, что это оскорбление памяти Андрея Дмитриевича Сахарова, помимо всего прочего. Он, я уверен, не понял бы и не согласился бы с этим. Какая тут свобода мысли?
Предыстория этой компании, которая в итоге привела их в Храм Христа Спасителя, а затем на скамью подсудимых, наверное, хорошо известна в нашей стране, но гораздо меньше – за границей. Как бы в Европарламенте отнеслись к одной из их первых выходок, когда они устроили публичное сожжение чучел еврея, гомосексуалиста и гастарбайтера? Как борцы с антисемитизмом, защитники сексуальных меньшинств или прав гастарбайтеров, которых в Европарламенте немало, сочетают одно с другим?
Если это от незнания, то откуда столько эмоций? Разобрались бы, прежде чем поддаваться на подобные провокации.
- Евросоюз раскритиковал парламентские выборы в Белоруссии. Совет ЕС 15 октября планирует дискуссию по ситуации в этой стране? Идет ли речь о пересмотре отношений Брюсселя с Минском?
- Включение белорусской темы в повестку дня данного, октябрьского, заседания Совета ЕС по иностранным делам – это бюрократическая процедура, с выборами напрямую не связанная. Дело в том, что срок действия санкций, которые вводились в отношении Белоруссии, истекает 31 октября, поэтому члены ЕС на этом Совете не могут не обсудить вопрос о Белоруссии. А вопрос этот практический: либо продление санкций, либо решение об их пересмотре.
Я ознакомился с совместным заявлением Кэтрин Эштон и члена Еврокомиссии по вопросам добрососедства Штефана Фюле, сделанным на следующий день после выборов. Там дана мало удивившая на фоне общего климата взаимоотношений ЕС и Белоруссии оценка состоявшихся выборов, хотя и не такая резкая, как на былых выборах, и не столь резкая, как из уст председателя Европарламента Мартина Шульца.
Посмотрим. Ведь тезис о пересмотре отношений с Минском можно понимать двояко – в ту или иную сторону. Наша оценка этих выборов хорошо известна. Знакомясь же с реакцией ЕС на парламентские выборы в Белоруссии, я, в числе прочего, обратил внимание на то, что Евросоюз в лице К.Эштон и Ш.Фюле предпочел не солидаризироваться полностью с БДИПЧ ОБСЕ. В их документе говорится, что заключение БДИПЧ принято к сведению. Не более.
- Помощь США ряду российских неправительственных организаций была расценена как вмешательство во внутренние дела России. Другим НПО в России помогают институты ЕС. Эта тема каким-то образом обсуждается в процессе контактов с Евросоюзом с той же позиции? Последуют ли меры против этих организаций?
- Евросоюз, действительно, помогает некоторым российским НПО, в основном неполитической направленности, и не особенно это скрывает. Разумеется, мы это обсуждаем в формате экспертных консультаций по правам человека. Естественно, следим за соблюдением законодательства России в этом вопросе.
- Руководители институтов ЕС в последнее время неоднократно высказывались о том, что в борьбе с кризисом евро якобы уже виден свет в конце туннеля, хотя и оговаривались, что еще предстоит работа и нельзя опускать руки. Вы здесь эту борьбу видите изнутри. Как Вы оцениваете ее перспективу?
- Оценки ситуации в связи с кризисом евро, только что данные президентом России, отражают объективное видение того, что происходит.
Конечно, кризис далеко не преодолен, хотя есть некоторые признаки определенной стабилизации зоны евро. Но, как подчеркнул на днях в своем необычно эмоциональном заявлении председатель Евросовета Херман ван Ромпей, ни в коем случае нельзя расслабляться. Эти признаки стабилизации - еще не преодоление кризиса, поэтому не надо ослаблять усилий.
И даже в разгар кризиса у них сейчас идут параллельные жаркие баталии на тему собственного бюджета Евросоюза. Назначен внеочередной саммит для обсуждения семилетней финансовой перспективы на 2014-2020 годы. Идея была в том, чтобы скомпоновать ее до конца текущего года. Но не тут-то было! Несмотря на все усилия кипрского председательства, которое числило это среди своих приоритетов, последнее заседание Совета ЕС по общим вопросам, которое прошло в Брюсселе на этой неделе, выявило сохраняющиеся расхождения.
В чем суть разногласий? Большинство стран Евросоюза вынуждены урезать национальные бюджеты в силу нынешних экономических проблем, и, естественно, там раздаются достаточно громкие голоса, что логично было бы урезать и бюджет Евросоюза. Вопрос: что урезать? В бюджете Евросоюза есть две жирных статьи. Одна – имплементация единой сельскохозяйственной политики. Туда примерно 40% бюджета уходит. Вторая – это политика сплочения. На нормальном человеческом языке это означает политику целенаправленного выравнивания уровней развития различных стран и регионов. Само по себе – дело неплохое. Но огромные фонды сплочения формируются за счет взносов одних стран в пользу других. Нетрудно понять, что те, кто являются донорами этого, хотят данные фонды подрезать. Те же, кто являются получателями, хотели бы сохранения объемов этих фондов, раз уж об их увеличении в кризисную эпоху говорить не приходится. Такова суть бюджетных баталий.
Теперь о еврозоне. Надо отметить, что последние, довольно радикальные шаги руководства Европейского центрального банка по выкупу облигаций проблемных стран, действительно, позволили несколько стабилизировать ситуацию. Посмотрим, чем эта инициатива завершится. Это было решение вынужденное, и пока оно работает. О мудрости этих шагов, наверное, можно будет судить несколько позже. Во всяком случае, после них курс евро по отношению к доллару укрепился. То же самое касается и того, как торгуются долговые обязательства стран еврозоны на внешних рынках. Так что краткосрочный эффект достигнут.
Но, повторю, говорить о преодолении кризиса преждевременно.
А что касается рассуждений о распаде еврозоны, изгнании греков, португальцев или кого-то еще, то эта тема периодически всплывает, но потом затихает. Если смотреть на это через призму общей ситуации в еврозоне и Евросоюзе, то издержки такого шага - и экономические, и политические, были бы многократно более крупными, чем кратковременный успех от подобной ампутации еврозоны.
- Бельгийский премьер-министр Элио ди Рупо на днях выразил мнение, что глубокой интеграции, включая политическую, можно добиться только в составе 17 стран еврозоны, так как найти общий язык в кругу 27 государств не удается. Если это выражение определенной тенденции в ЕС, то не меняет ли это радикальным образом концепцию союза?
- Сама концепция двухскоростной или многоскоростной Европы, по моим наблюдениям, на сегодняшний день не вызывает особого отторжения. В свое время эта концепция даже трансформировалась в понятие "Европы концентрических кругов".
И на данный момент это ведь реально существует. Причем не только в финансовой области, где есть еврозона 17-ти и нееврозона в составе 10 стран. Это и Шенгенская система: ведь в нее тоже входят не все члены ЕС. При этом некоторых туда не пускают, а некоторые сами не хотят. Возьмем также сферу общей политики безопасности и обороны – там аналогичная ситуация. То есть, варьируемая геометрия европейской интеграции сегодня реально существует.
А кто-то скажет, что на среднесрочную перспективу она может дополниться иными измерениями, допустим, частичного членства в ЕС. Я, конечно, гипотетически рассуждаю в данном случае.
После приема Хорватии в ЕС ближайшим летом, Евросоюз, по всей видимости, возьмет продолжительную паузу в дальнейшем расширении. И тогда встанет вопрос, а что делать с остальными претендентами? С Турцией, например? Понятно, что вопрос интеграции Турции в Евросоюз - это вопрос, по своему значению выходящий за пределы нынешнего кризиса. Это вызов для Евросоюза во всех смыслах.
Поэтому начинают появляться какие-то альтернативные варианты. Может быть, эта Европа концентрических кругов приобретет еще какой-то внешний круг.
Председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу в своем ежегодном программном заявлении о состоянии Евросоюза на пленарном заседании Европарламента в Страсбурге 12 сентября выступил за федерацию национальных демократических государств. Это вызвало определенную дискуссию, но не очень широкую, потому что он на данном этапе это понятие не развил и не конкретизировал. Кроме того, появился документ 11 министров иностранных дел – так называемой "группы Вестервелле", возглавляемой главой МИД Германии. В нем более конкретно обрисованы детали усиленной интеграции. Но ни Ж.М.Баррозу, ни Х. ван Ромпей это не комментируют. Совершенно очевидно, что представления о федерализации Евросоюза есть пока самые различные.
Я думаю, что "политический союз" в том виде, в каком это формулирует Х. ван Ромпей, это объединение в первую очередь экономической политики государств-членов ЕС. Понятно, что в формате 27-ми на сегодняшний день это может рассматриваться лишь гипотетически. Реально политический союз, действительно, может пока создаваться только в рамках еврозоны.
Это связано с изначальным посылом: создав единую валюту, страны, которые вошли в состав еврозоны, остались при своих национальных фискальных политиках. Из-за чего с евро не могли не возникнуть проблемы. До единой валюты (и это до сих пор возможно вне еврозоны), когда у государства возникали проблемы в финансовой сфере, оно могло пойти на девальвацию национальной валюты. В еврозоне же все ее члены повязаны жестким курсом евро, а расплачиваться, как теперь выясняется, нечем. И напечатать дополнительных банкнот они тоже не могут, потому что эмитентом является Европейский центральный банк, у которого свой интерес. Он для того и создавался, чтобы следить за устойчивостью этой единой валюты.
Вот вам и двухуровневая интеграция.
