Москва. 12 ноября. INTERFAX.RU - "АЛРОСА" - это в первую очередь добыча алмазов. Структура, занимающаяся огранкой и производством бриллиантов, была создана еще в 2000 г., но широкой общественности она не так известна, как, например, трубка "Мир". Несмотря на то что "Бриллианты АЛРОСА" являются одним из крупнейших российских производителей-огранщиков, все это время основной миссией компании был анализ цен на рынке бриллиантов - эта информация помогает АЛРОСА вернее ориентироваться в трендах при продаже алмазов. В прошлом году специализация "Бриллианты АЛРОСА" расширилась. АЛРОСА заключила соглашение с Sotheby’s, и "Бриллианты АЛРОСА" стали обрабатывать уникальные алмазы для последующей продажи в виде бриллиантов на аукционах Sotheby’s. Насколько значительные изменения произошли в работе компании, как осуществляется взаимодействие с Sotheby’s и возможен ли spin off "Бриллиантов АЛРОСА", в интервью "Интерфаксу" рассказал генеральный директор компании Александр Малинин.
- Исторически основной функцией "Бриллиантов АЛРОСА" был мониторинг состояния конъюнктуры рынка бриллиантов. Но недавно компания объявила о начале продаж крупных бриллиантов через аукционный дом Sotheby’s. Значит ли это, что стратегия компании меняется?
- Это не совсем так. Функция мониторинга рынка алмазного сырья является основной для "Бриллиантов АЛРОСА", и она останется таковой и в будущем. Доля бриллиантов составляет всего около 5% общего объема реализации АЛРОСА, но эти 5% дают нам возможность снимать достоверную информацию по ценам на те категории алмазного сырья, из которого эти бриллианты изготовлены, – соответственно, лучше понимать состояние рынка и потребности наших клиентов.
Вместе с тем у нас действительно появился новый проект с Sotheby’s – весной мы подписали соответствующее соглашение о сотрудничестве и уже реализовали через этот аукционный дом несколько крупных бриллиантов. Это новая для нас маркетинговая инициатива. Бренд АЛРОСА не в пример бренду De Beers пока недостаточно известен широкому кругу неспециалистов за рубежом. Продажа крупных эксклюзивных камней через Sotheby’s дает нам возможность использовать широкую международную клиентуру, донося через нее сведения о компании и в целом о России как крупном игроке на международном алмазном рынке.
Конечно, крупные алмазы мы гранили и раньше. До 2009 г. мы в течение 10 лет работали по контракту с американской Lazare Kaplan. Именно под этот контракт наше предприятие в Москве первоначально получало крупные алмазы, за счет чего был накоплен необходимый опыт. Последние четыре года мы продаем крупные бриллианты на собственных международных аукционах в Нью-Йорке, Антверпене, Тель-Авиве и Гонконге. То есть можно говорить о том, что с расширением международной активности эта работа выходит для нас на новый уровень.
- Чем тогда отличаются продажи на Sotheby’s от международных аукционов, которые вы проводили и ранее?
- Наши аукционы рассчитаны в основном на коммерческие фирмы, которые занимаются торговлей бриллиантами. Это американские, китайские, израильские, индийские дилеры, которые работают с камнями. На наши аукционы мы выставляем, как правило, бриллианты от 3 до 10 карат. Их можно отнести к категории крупных, но не уникальных. Это в большей степени будущее сырье для ювелирных изделий.
На Sotheby’s мы выставляем именно уникальные камни. Sotheby’s работает с эксклюзивным товаром - по размеру, цвету, либо имеющим историческое значение. Эти аукционы рассчитаны в основном не на рядовых игроков алмазного рынка, а на эксклюзивного клиента, например, на коллекционеров.
- Расскажите подробнее о порядке работы с Sotheby’s. Вы огранили бриллиант для реализации, каков дальнейший механизм действий?
- Во-первых, перед тем как выставить бриллиант на Sotheby’s, надо на него получить сертификат геммологической лаборатории. Сейчас мы работаем с американской GIA, это один из ведущих мировых геммологических центров. Потом Sotheby’s заносит сертифицированный камень в свой каталог, а особо интересные экземпляры перед проведением аукциона выставляет для ознакомления в разных точках мира. То есть с момента получения бриллианта до продажи проходит около двух с половиной месяцев.
Кстати, о сроках. Работа с эксклюзивными камнями показала нам наличие определенных бюрократических проблем. В российской нормативной базе есть понятие уникального камня – оно относится как к алмазам, так и к бриллиантам. Существует специальная комиссия при Гохране, которая признает камни уникальными, анализируя их по критериям размера, качества, цвета и цены. Если алмаз признан уникальным, то он не подлежит огранке или продаже, а уходит в хранилище.
Но в этом году мы столкнулись со сложной ситуацией: мы получили от АЛРОСА крупный алмаз, прошли комиссию, которая не признала его уникальным и допустила к огранке. Но 47-каратный бриллиант, ограненный из этого камня, неожиданно был признан комиссией уникальным. Честно говоря, первое, что я почувствовал, узнав об этой истории, – гордость за наше производство, потому что по факту комиссия Гохрана признала уникальной нашу работу, раз мы из обычного алмаза смогли сделать уникальный бриллиант. Но на самом деле ситуация была очень непростой: бриллиант уже был заявлен на аукцион, но после того, как он был признан уникальным, его уже нельзя было вывезти из России и продать.
- В этом случае он уходит в собственность Гохрана?
- По процедуре сначала этот камень должен быть предложен к выкупу Гохрану, если Гохран выпускает официальный отказ – то дальше камень предлагается Якутии. И, только имея на руках два отказа, нужно обратиться в правительство РФ за специальным постановлением, санкционирующим вывоз этого камня на продажу за рубежом. В итоге вся процедура заняла у нас целых шесть месяцев. Этот камень в итоге получил разрешение на вывоз в сентябре, теперь мы ожидаем, что он уйдет на аукцион в начале 2014 года. Но мы понимаем, что такая ситуация теоретически может повториться в любой момент с любым из наших эксклюзивных бриллиантов, что несет определенные репутационные риски для АЛРОСА и для имиджа России как участника алмазно-бриллиантового рынка в целом. Невозможно на каждом камне терять до полугода. Поэтому мы находимся в тесном обсуждении с Минфином по возможностям разрешения этой ситуации.
- Вы будете предлагать снять ограничения на вывоз?
- Мы не собираемся оспаривать категорию уникальности как таковую: действительно, могут быть крупные камни, которые достойны того, чтобы считаться национальным достоянием. Сейчас мы предлагаем Минфину оставить категорию уникальности только для алмазов и не распространять ее на бриллианты. В этом случае сама процедура будет более упорядоченной: если алмаз признается уникальным, то он остается в распоряжении государства. Но если он не признан уникальным, то и бриллианты, произведенные из него, в этом случае допускаются к продаже точно так же, как к продаже был допущен алмаз. Пока никаких конкретных решений по этому вопросу не принято, мы продолжаем обсуждение.
- Вы ожидаете от работы с Sotheby’s только имиджевого эффекта или все-таки есть цели по получению дополнительной прибыли?
- Помимо пиар-эффекта мы, конечно, ожидаем и эффекта экономического. Для реализации на Sotheby’s "Бриллианты АЛРОСА" гранят крупные эксклюзивные камни, которые сами по себе имеют большую добавленную стоимость. У нас есть передовые технологии, есть квалифицированные рабочие, которые более 30 лет заняты в производстве бриллиантов, – все эти преимущества мы намерены использовать.
В целом при прочих равных условиях работа с крупными камнями более прибыльна. Хотя и риски при огранке крупных камней выше. Например, многие алмазы независимо от размера имеют так называемую внутреннюю напряженность. При мельчайшей ошибке в огранке такой камень может расколоться или пойти трещинами как разбитое лобовое стекло в автомобиле. А если это случится с крупным камнем, который может стоить $1,5 - 2 млн, то в этом случае вы просто теряете существенные деньги, потраченные на сырье.
- "Бриллианты АЛРОСА" будут теперь ориентироваться на работу с крупными и уникальными алмазами, которые АЛРОСА считает более эффективным гранить и продавать в виде бриллиантов?
- Вопрос очень правильный, особенно с учетом себестоимости огранки. В России себестоимость огранки, естественно, выше, чем в Китае и Индии, и тем более она высока в Москве. Это одна из ключевых проблем гранильной промышленности России. Поэтому часть продукции – более дешевые и мелкие алмазы, за счет которых мы ведем мониторинг рынка, - мы обрабатываем сейчас на наших дочерних предприятиях в Орле и Барнауле, где себестоимость значительно ниже, чем в Москве.
При обработке более дорогого и крупного товара себестоимость имеет меньшее значение, потому что она компенсируется возможностью получения добавленной стоимости за счет опыта и знаний огранщиков. Поэтому действительно наше предприятие "Бриллианты АЛРОСА", расположенное в Москве, будет с течением времени переходить на обработку более крупного алмазного сырья. Но мы должны подтвердить экономическую целесообразность этого перехода.
Кроме крупных алмазов мы будем заниматься и цветными и сейчас рассматриваем возможность запускать в огранку какую-то часть таких камней. Экспериментальная работа, которую мы проводили с камнями "Алмазов Анабара" и "Севералмаза", доказала высокую эффективность этой идеи. Такие бриллианты также будем продавать на аукционах. Но у нас уже есть и предварительные контакты с крупными ювелирными домами, которые готовы у нас покупать такую продукцию напрямую.
- С кем, например?
- Мы разговаривали на эту тему с Tiffany, которая является долгосрочным клиентом по приобретению алмазного сырья АЛРОСА. Они готовы в определенной степени работать с нами и по бриллиантам. У нас были контакты с Graff, особенно по цветным камням, они готовы с нами сотрудничать напрямую. Мы знаем, что часть наших бриллиантов использует компания Cartier, с которой тоже возможны перспективы расширения сотрудничества.
- А если говорить о сотрудничестве с другими аукционными домами?
- Соглашение с Sotheby’s в этом плане нас не ограничивает, мы можем работать и с другими аукционными домами. Мы ведем предварительные переговоры с Christie’s и другими известными участниками этого рынка. Но сначала нужно решить вопрос с порядком вывоза камней.
- Возможен ли рост доли бриллиантов в выручке группы АЛРОСА?
- Это будет зависеть от тех результатов, которые мы получим. И от общей выручки группы АЛРОСА, конечно. АЛРОСА - добывающая компания, специализирующаяся на сырье, доля бриллиантов никогда не станет доминирующей. Но есть у меня глубокое убеждение, что определенные категории алмазного сырья интересней и эффективней обрабатывать и продавать в виде бриллиантов.
- Вы закупаете сырье только в АЛРОСА?
- Да. Мы получаем на огранку продукцию из единой сбытовой организации (ЕСО) АЛРОСА в стандартной комплектации, в боксах, как все потребители. У нас есть преимущество в том плане, что мы, являясь филиалом АЛРОСА, не производим оплату этой продукции. Хотя, разумеется, оно учитывается, исходя из тех же цен, по которым компания продает алмазы клиентам, например, смоленскому "Кристаллу". Но есть и обратная сторона медали: поскольку наша цель – мониторинг рынка, мы обязаны огранить все алмазы из бокса и не можем перепродать наименее рентабельную часть сырья, как это делают частные огранщики.
- Качество мониторинга ценовой информации о бриллиантах действительно выше при непосредственной продаже? Эту информацию нельзя брать у долгосрочных клиентов АЛРОСА, например?
- Конечно, мы собираем информацию и у клиентов тоже. Но клиенты могут преследовать разные цели при покупке и в передаче информации. Другое дело, когда ты производишь бриллианты своими руками и продаешь их на рынке. У тебя абсолютно открытая и полная информация о ситуации на рынке. Это очень важно с учетом того, что рынок становится все более волатилен и необходимо держать руку на пульсе, моментально реагировать.
- Но при этом вы должны быть экономически эффективны. Один из основных критериев такой эффективности – маржа. В огранке, как известно, маржа наименьшая из всех звеньев алмазного трубопровода. С какой маржей работает компания? И уместен ли в вашем случае этот вопрос, ведь "Бриллианты АЛРОСА" не платит "живых" денег за сырье и НДС?
- Вполне уместен. Мы представляем, с какой маржей работаем: несмотря на то что мы не платим "живых" денег за сырье, номинально "Бриллианты АЛРОСА" получают его по рыночной стоимости. Маржа формируется за счет соотношения цен на алмазное сырье и на готовую продукцию. При сегодняшнем состоянии рынка маржа у нас составляет порядка 5 - 6%, хотя для нормального существования гранильного предприятия она должна быть приблизительно 10%. Но ситуация, конечно, меняется год к году. Если взять наиболее позитивный для рынка 2011 год, тогда маржа у нас достигала 18%.
- Не станет ли деятельность филиала эффективнее, если провести его spin off и выделить в отдельную компанию? Ведь в этом случае можно будет, например, привлекать к этому бизнесу инвесторов.
- Вопрос о выделении "Бриллиантов АЛРОСА" в дочернее предприятие рассматривался, но руководство признало на данном этапе его нецелесообразным. В рамках существующей стратегии АЛРОСА до 2021 г. позиционирует "Бриллианты АЛРОСА" как филиал.
Причина как раз в том, что после spin off сразу возникнут дополнительные расходы, которых сейчас не существует. Со сменой статуса начнется реальное движение денежных средств, которое рождает и налоговые последствия. Возникает НДС. Вся схема работы значительно утяжеляется для компании: с одной стороны, 100-процентная "дочка", с другой - идет отвлечение средств.
Кроме того, работа в виде самостоятельного коммерческого предприятия может нанести некоторый ущерб нашей аналитике, а мониторинг состояния рынка, повторюсь, – это основная функция "Бриллиантов АЛРОСА". Я допускаю, что со временем филиал может стать дочерним предприятием, если того будет требовать в том числе маркетинговая работа, но пока это всего лишь допущение.
- Рассматривается ли возможность расширения мощностей компании?
- Наши мощности сейчас практически соответствуют тем объемам алмазного сырья, которое нам выделяет АЛРОСА для огранки. Если речь пойдет об увеличении объемов, то теоретически на московской и барнаульской площадках есть небольшие резервы.
Другое дело – и это еще одна серьезная проблема - сейчас начинает возникать дефицит квалифицированных огранщиков. В советское время профессия огранщика, появившаяся только в 1963 году, была престижной. Когда инженер в месяц зарабатывал 120 - 150 рублей, огранщик мог получать 450 - 600 рублей, а опытный и того больше.
Сейчас, к сожалению, этого нет. Профессия огранщика не так востребована. Предприятий стало значительно меньше, чем их было в советское время, одновременно сократилось число профильных ПТУ. Для того чтобы подготовить нормального огранщика, проходит 5 - 6 лет, чтобы нормальный огранщик вырос в мастера, проходит порядка 20 - 25 лет. А для того чтобы стать эксклюзивным мастером, - именно такими мастерами делаются особо крупные камни - недостаточно стажа, нужен еще и талант. Огранщик - это не ремесленник, это во многом творческий человек, не всем это дано. Можно сказать, что раньше мы не работали с аукционными домами именно потому, что не обладали необходимым опытом и кадрами.
- Сейчас многие российские огранщики разоряются. Свежий пример – "Челпром-Даймонд". Можно рабочую силу оттуда привлечь?
- У нас есть люди, которые приехали из Кусы, где находится "Челпром-Даймонд". Есть люди из Смоленска. На нашем предприятии в Орле много белорусов, которые приехали из гомельского предприятия "Кристалл". Конечно, огранщики мигрируют, так как осталось не так много работающих предприятий. Но в любом случае кадровый вопрос остается одним из наиболее важных.
