Москва. 9 декабря. INTERFAX.RU - Накануне Дня Конституции председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин рассказал в интервью "Интерфаксу" о взаимоотношениях с ЕСПЧ, "зависимости" и беспристрастности отечественных судей, особенностях российского законодательства о митингах и бесперспективности для РФ парламентской формы правления.
- Валерий Дмитриевич, являются ли решения ЕСПЧ безусловно главенствующими для российской судебной системы или могут быть исключения? Как Вы видите будущее отношений с ЕСПЧ?
- Для отечественного правосудия приоритет международных стандартов над национальным законодательством вполне очевиден. Международные правовые акты обладают более высокой юридической силой, чем законы, действующие внутри страны. Решения Страсбургского суда в России всегда исполняли и, надеюсь, будут исполнять. Мы признаем решения ЕСПЧ основанием для пересмотра дел граждан, чьи права в нашей стране были нарушены. Это значит, что они могут рассчитывать не только на денежную компенсацию, но и на восстановление в ущемленных правах.
Проблема в другом. Нормы Конституции по своей юридической силе превосходят любые другие источники права, в том числе акты международно-правового характера. И если какое-либо решение ЕСПЧ будет противоречить положениям Основного закона нашей страны, то оно, разумеется, не сможет быть исполнено. Государству для этого не придется "ломать себя через колено" или принимать какие-то специальные властные меры. Нет такого суда, решение которого может стоять выше положений Конституции нашей страны.
И это не призыв к невыполнению решений ЕСПЧ, к какой-то борьбе с ним – это же абсурдно. Нормы нашей Конституции и Европейской конвенции о защите прав человека полностью сопрягаются друг с другом. Между ними нет содержательных различий, а между решениями ЕСПЧ и российских судов нет несогласованности. Но у Страсбургского суда есть пределы компетенции. Он разбирает индивидуальные жалобы по конкретным делам и не обладает полномочиями по ревизии национальных законодательств или решений конституционных судов. Выносить решения о соответствии того или иного закона Конституции страны – исключительная прерогатива конституционных судов, в том числе – российского.
А чтобы конституционные нормы и решения ЕСПЧ взаимодействовали, необходимы взаимное понимание и выработка согласованных позиций. Состоявшийся две недели назад международно-правовой форум в Санкт-Петербурге показал, что Страсбургский суд к этому диалогу готов.
- Российская судебная система независима или Вы согласны с тезисом, что над ней довлеет политика?
- Универсальных механизмов, автоматически и в полном объеме обеспечивающих независимость судей, не придумали еще нигде в мире. Наверное, можно назвать не так много стран, в которых нет коррупции в судебной сфере, нет попыток незаконного влияния на суд, хотя бы на уровне местных властей.
Конечно, судьи в Российской Федерации должны быть независимыми и подчиняться только Конституции и федеральному закону. Нарушается ли данное требование в реальной жизни? Уверен, что если я скажу "нет", вы мне не поверите. Иногда, изучая конкретные дела, прилагаемые заявителями к своей жалобе в Конституционный Суд, приходится удивляться цинизму применения правовой нормы явно в чьих-то интересах, вопреки ее смыслу.
Но и масштаб этого бедствия не так велик, как это иногда преподносится… Нередко под коррупцией, под отступлением от принципа независимости воспринимаются элементарные судебные ошибки, неопытность судей, особенно на низовом уровне системы правосудия.
И, в конце концов, надо учитывать, что реальный уровень независимости судебной системы в любой стране зависит не только от судейского сообщества, но и от готовности политической и экономической элиты, и наконец - всего общества в целом обеспечивать эту независимость всеми доступными средствами. Этой готовностью на деле определяется подлинная независимость судебной власти.
- У нас по Конституции есть свобода шествий, однако трактуют ее местные власти по своему усмотрению. Таким образом, получается, что Конституция не является законом прямого действия. Так ли это?
- Конституция, безусловно, является актом прямого действия. И норма статьи 31 Основного закона, закрепляющая право граждан Российской Федерации проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирования, действует прямо и непосредственно. Но – не изолированно.
Наряду с ней действует и норма части 3 статьи 17 Конституции, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Например, должно быть защищено также право не опоздать на поезд или в аэропорт, право своевременно получить медицинскую помощь, право не попасть под горячую руку оппонентов, выясняющих политические отношения на митинге в центре большого города. И когда в одном пространстве одновременно действуют две эти нормы, требуется закон, которым определяется баланс прав разных лиц. В нашем случае этот баланс должен обеспечивать Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях".
Конституция и упомянутый закон устанавливают уведомительный порядок проведения массовых публичных мероприятий. При выборе их места и времени необходимо взаимодействие с органами власти на местах. Конституционный Суд еще весной 2009 года указал на недопустимость незаконного ограничения свободы митингов и демонстраций. Если их проведение в данное время в данном месте невозможно, органы власти, во-первых, должны это аргументировать, привести четкие доводы. И, во-вторых, они обязаны предложить альтернативный вариант – где и когда можно провести массовую акцию. Причем, предложение властей должно соответствовать тем целям, которые хотят достичь организаторы мероприятия. И важно, чтобы суды общей юрисдикции оперативно и справедливо рассматривали любые возникающие в этой связи споры.
- Как Вы считаете: целесообразен ли для РФ переход от президентской к парламентской форме правления?
- Считаю, что такой переход вряд ли целесообразен, а в среднесрочной перспективе – просто опасен.
Парламентская республика, хотя и может обеспечить представительство различных сил общества, демократические основы функционирования власти, – модель специфическая, требующая целого ряда условий. Именно поэтому она довольно редко встречается даже среди устойчивых демократий. Неудивительно, что парламентских республик в мире в целом на порядок меньше, чем президентских, и примерно в два раза меньше, чем смешанных (то есть сочетающих в себе черты президентской и парламентской республики).
Кстати, наша страна относится именно к смешанным республикам. Закрепленная в Конституции форма правления близка к французской Пятой республике, созданной генералом де Голлем в условиях политического и экономического кризиса, когда страна оказалась на грани неофашистского переворота, гражданской войны и государственного распада. Именно сильная президентская власть спасла тогда Францию от гибели.
Наша Конституция тоже создавалась в условиях кризисных событий осени 1993 года. Если бы Россия тогда выбрала модель парламентской республики, уверен – наша страна давно бы распалась на части, а её территория была бы охвачена пожаром новой гражданской войны и залита потоками крови.
Я нисколько не преувеличиваю – таковы, например, результаты недавних попыток внедрения парламентской формы правления в странах со сложной социально-политической ситуацией. Не буду называть эти страны – они известны каждому, кто следит за развитием политических процессов в ближнем и дальнем зарубежье. Правительственная чехарда, хроническое отсутствие бюджета, полная разбалансировка экономики, а то и кровавые массовые беспорядки с угрозами отделения тех или иных регионов, и даже установление в некоторых из них экстремистских сепаратистских режимов…
Нужно ли это России и её гражданам? Думаю, что ответ на этот вопрос может быть только отрицательным.
