Москва. 12 августа. INTERFAX.RU - Последние десять лет Вуди Аллен провел в так называемом "европейском турне" – с регулярностью в год-два режиссер слал кинематографические открытки из европейских городов (часто сделанные на деньги местных муниципалитетов), отдавая предпочтение южным и курортным – Барселоне, Парижу и Риму. "Иррациональный человек", хотя и снят в Америке, стилистически наследует этим фильмам.
В провинциальный городок, в котором вся жизнь крутится вокруг университета, приезжает новый преподаватель философии Эйб (Хоакин Феникс), известный своими научными статьями и неоднозначным поведением. Эйб, тот самый иррациональный человек, находится в глубокой депрессии ("Жена ушла от него с лучшим другом!", – судачат студенты), не расстается с фляжкой с виски, а на лекциях рассказывает о тщетности и бренности бытия. Спустя короткое время в него влюбляется местная отличница Джил (Эмма Стоун), но и ее привязанность, как и роман с коллегой Ритой (Паркер Поузи), не возрождают в нем любви к жизни. Поворотным моментом для Эйба становится принятое после случайно услышанного разговора решение, которое заставляет его выйти из экзистенциального кризиса и действовать. С этого момента фильм, который казался романтической комедией, превращается в своеобразный антидетектив (не случайно главные герои в начале обсуждают романы Достоевского).
Аллен, традиционно снимающий про интеллектуалов и представителей богемы, в "Иррациональном человеке" добрался наконец до философов. Они, как водится у него, люди болезненные, нервные, истощенные, и ничуть не приблизившиеся к постижению смысла жизни (возможно, язвительное отношение автора связано с тем, что его первая жена, с которой они не очень мирно расстались, училась на философском). Есть здесь и несколько философских шуток, вроде той, что зловредного судью зовут Шпенглер (ее, видимо, не поняли русские переводчики).
В то же время сам фильм предстает своеобразным упражнением по одной из философский дисциплин – этике. Упражнением изящным, выдержанным в прекрасной стилистике и с четко артикулированным выводом в конце (впрочем, предопределенным с начала), но все же упражнением. Картину не спасают даже обаяние прекрасных актеров Феникса и Стоун, равно как и открыточные виды (которые режиссер так навострился делать в Европе). А потому самое занимательное, что остается, – это разгадывать самоцитаты Аллена и смеяться над его шутками.
Катя Загвоздкина
